Культура
Кентервильское привидение «напугало» салехардцев
Свадебный букет из костей и читающий скелет: неожиданную фотозону в кентервильском стиле устроил Московский губернский театр.
И пяти минут ребятам хватило, чтобы погрузиться в историю, которая для них закончилась знакомством с привидением…
В окружую столицу на Театральный фестиваль артисты привезли мистическую комедию для взрослых и детей «Кентервильское привидение».
– А на этой картине то самое кровавое пятно, которое осталось в гостиной замка после страшного убийства, – полушепотом рассказывает «экскурсовод» минимузея в холле КДЦ. – Оно примечательно тем, что никак и ничем не смываемо…
Страшно? Да не-е-е-ет, это даже весело! Ребятня потирает руки, предвкушая зловещее продолжение…
В зале и, правда, было как в настоящем замке. Декорации прибыли в полном комплекте: массивные, мрачные. Хотя основные из них перевезти большого труда не составило – весят они меньше воздуха.
– Придумали такого персонажа, у Оскара Уайльда его в новелле нет. Замок наводнен воспоминаниями, поэтому назвали это тенями прошлого, – рассказывает режиссер Алла Решетникова. – Мы их просто материализовали.
С главной тенью пришлось «побороться». Высокородное привидение никак не хотело мириться с сожительством с новоиспеченными соседями, переехавшими в его замок на ПМЖ.
– Сейчас побреюсь и стану одним из братьев близнецов, – потирая бороду, говорит актер Илья Малаков перед спектаклем и уточняет, что довести привидение до белого колена сложно. – Никому, кроме нас, не удавалось его расшевелить, вывести на уровень кристальной правды. Нам он открыл свою тайну.
Сражались с призраком разными способами, но победила его Вирджиния – маленькая девочка, удивившая всех своим умением сострадать.
– Интересно, что писатель назвал свою героиню Вирджиния. Имя в переводе означает «невинная», – отмечает актриса Наталья Смирнова. – Она открытая душа, поэтому способна на такой шаг.
Свою новеллу писатель называл материо-идеалистическим романтическим рассказом. Сатира на буржуазное общество конца XIX столетия, исполненная сантиментальной грустью об уходящих традициях Англии. Они, как призраки, витают по «старому» замку. Однако исторические аспекты, актуальные при жизни автора, остались в прошлом, в наши дни на суд зрителя вынесены моральные.
– То серьезное, о чем мы пытаемся говорить адресовано и взрослым, и детям, – отмечает режиссер. – У меня абсолютное ощущение, что такие мощные переживания и события в семье должны встречать вместе – смотреть хорошее кино, ходить на серьезные постановки, чтобы потом было что обсудить. Этот спектакль, как и другие, якобы детские, я адресую широкой аудитории. Вопросы, которые мы здесь поднимаем, без помощи, осмысления, без разговора с родителями не может быть. Один из глобальных взрослых вопросов, которые ставятся в спектакле – вопрос о милосердии, прощении, вопрос о грехе. Мы постарались совсем уж суровый вид не делать, а воспользовались таким принципом, как «антишкола». Когда очень весело что-то рассказываешь, берешь зрителя тепленьким, вот тогда с ним можно о серьезном говорить – поучать развлекая.
