Новости
Откровения зверобоя: «В наших генах заложено быть охотником»
Негласно поделенные охотничьи угодья и сожженные дома непрошеных соседей. Опыт, который набираются годами, чтобы продолжать традиции поколений предков. Сложности добычи лося, отличия русского и зарубежного оружия и вымирание животного мира из-за влияния «зеленых». Давайте узнаем об этом больше.
«Красный Север» выходит на тропу охоты. И у нас интересный проводник – Анатолий Попов, известный далеко за пределами Салехарда промысловик.
На охоту – с 7-го класса
Последнего своего медведя Анатолий Попов добыл в апреле этого года. Когда выстрелил в первого – уже затрудняется вспомнить. Во дворе его усадьбы в Салехарде живут пять западносибирских лаек. Они тычутся теплыми носами в человеческие руки, если к ним подойти. Хозяин периодически кормит их медвежатиной.
– Апрельского медведя мои собаки уже практически доедают, – как само собой разумеющееся сообщает Анатолий Иванович.
Когда Попов рассказывает об охоте, его глаза светятся добрыми огоньками. Рожденный далеко на юге, в предгорьях Урала, в маленьком селе Подлубово что на речушке Узень, Анатолий с детства окунулся в мир леса и охоты. Окрестные чащи не только дали работу его отцу – лесничему. В лесу Поповы брали делянки – заготавливали сено для коровы. И добывали прибавки к столу. Обращаться с ружьем Толя умел уже в пятом классе.
– Отец водил нас с братом за деревню, и мы стреляли по мишеням. А в 7 классе я уже ходил охотиться с гончаком на зайца. Ставил капканы на хорьков, – рассказывает мужчина.
Южный Урал, Башкирию, Анатолий Попов покинул много десятилетий назад. Когда он оканчивал Горный техникум, то уже знал, что ему хочется податься куда-то далеко. Будущий тренер-преподаватель по лыжному спорту подошел к карте СССР, висевшей в аудитории, и присмотрелся. Города, в которых требовались специалисты, были отмечены флажками. На ЯНАО приходилось пять флажков. Попов сделал свой выбор.
– Приехал на практику. Осмотрелся. Понравилось, – вспоминает он.
В 1975 году Попов стал салехардцем. Спустя годы из всего десанта преподавателей в округе остался только он один. Преподавание, впрочем, он оставил – свадьба, рождение дочки перенаправили на поиск иных профессий. Последние семь лет до пенсии Анатолий Иванович занимался тем, что тушил лесные пожары в Авиалесохране (ныне «ЯмалСпас»).
– Никуда из этих краев не уеду. Живу и буду доживать. Я пенсионер, а хобби у меня – охота и рыбалка. В этом плане здесь этого предостаточно. Меня люди знают, а я – людей, – говорит старожил.
На серьезную дичь мужчина выходит уже четвертое десятилетие. Пустив корни в Салехарде, мужчина осваивал охотничьи угодья и традиции. Учился у местных. В 1990-е Анатолий определился с видами охоты. Сложился у него и свой тандем: уже 30 лет он охотится вместе с Андреем Рубашиным. Доверяет ему, порою, больше, чем себе.
Почему горят охотничьи избы?
Самый глупый или провокационный вопрос, который адресуют охотнику – зачем убивать зверя, когда прилавки ломятся от разнообразной еды? Я так и поступаю.
– В наших генах издревле заложено быть охотником. А гены-то просыпаются: у кого менее, у кого-то поболее. И на охоте происходит выплеск адреналина. Скрадывать зверя, добыть его. И еще это своего рода работа. Тем более, когда охотишься с собаками. От нашей жизни нельзя отказываться, – объясняет свою потребность Анатолий Иванович.
На кого успел сходить наш герой? В ЯНАО популярна утиная охота, боровая дичь. Добывают лося. И медведя. Кто-то ради интереса, другие из-за мяса и жира. Есть пушнина.
– Долго ловил соболей, по 10-30 шкурок добывал. Была небольшая материальная отдача. Но спроса на пушнину уже нет. Перестал капканы ставить. Есть любители зайцами в горах заниматься. Для этого собак держат. Но на зайца я не охочусь. Водоплавающие? Потерял к ним интерес, да и времени нет в этот период, – перечисляет салехардец.
Когда Попов соболевал, ему попалась крупная росомаха. Специально на кунью он не ходит. Ее шкура не пользуется спросом, а достать росомаху тяжело, ведь зверь хитрый.
– Какой у меня сегодня объект охоты? Последнее 8-9 лет каждый год я хожу на медведя. На медведя престижно охотиться – это желчь, жир, шкура. Добываю боровую дичь – глухаря, тетерева. И лося, – излагает мужчина.
Добыча зверя – целая эпопея. Чтобы заполучить легальный трофей, охотник не только обязан соблюдать сжатые сроки сезона. Но и не забираться в природные заказники, где бой зверя запрещен, для подержания популяций, к примеру, лося, и частных охотничьих хозяйств – если нет разрешения владельца. За серьезной дичью – лосями или медведями, из Салехарда выбираются за сотни километров в тайгу юга Приуральского района. Или довольствуются боровой или водоплавающей птицей.
– Для общедоступной охоты у нас, салехардцев, осталась одна артерия – река Полуй. Зверь там держится около реки, ее притоков или озер. Но на Полуе два заказника и три частных охотничьих хозяйства. Угодья общего пользования остались, где голая тундра, в которой ничего нет. А вблизи города уже некуда ехать, – считает Попов.
А свободные урочища, как признается старожил, поделены между охотниками. Негласно. Лицензия на зверя – не гарантия безмятежной охоты. Особенно тяжело вклиниться новичкам. Анатолий Иванович о ситуации изнутри:
– Народ к своим местам прикипает. Строит избушки. Налаживает быт. И если вы приедете туда, где уже есть охотники, то на вас косо посмотрят. И постараются выдвинуть с территории любыми доступными средствами. Почему жгут домики? Например, ребята охотились на одном месте порядка 10-20 лет, а к ним приехали новенькие и поставили рядом свою избушку. Ее сожгли. Люди все поняли. И ушли на другую территорию.
Есть неформальные границы и между деревнями и селами. На горожан поселковые смотрят косо. Так что неофитам приходится забираться вдаль или примыкать к кому-то из старичков.
– Прежде чем куда-то поехать, я соберу информацию. Чьи это угодья? Кто и как там охотится. На кого и как часто? Так у нас на негласном уровне происходит. Также и на рыбалке. Так правильно, – ставит точки над «i» Анатолий.
Когда лось выскакивает на мужика с ружьем
Огромное, исполинское животное – лось, внушает трепет. Чтобы добыть сохатого законным образом, не тратя понапрасну времени, сегодня надо выдвигаться к востоку от Салехарда как минимум на 150 км. От Лабытнанги, если двигаться в горы Полярного Урала, поменьше – километров на сорок.
Время охоты на лося наступает 15 сентября и заканчивается 10 января. Где примерно встретить лося, охотники знают. Возле рек, озер, проток. Сохатый, с приходом летней жары покидает тайгу и двигается на север. Туда, где ему меньше досаждает гнус. И где обилие еды – кустарников, грибов и травы. Осенью лось возвращается на юг, в лесные чащи, чтобы укрыться в них на зиму. Пути миграций у него – явно выраженные. Есть и тропы.
Для дела еще нужны: транспорт, собаки и терпение.
– Берем собак. На лодке, или на плавающем квадроцикле, чтобы переплывать через речушки и озера, выдвигаемся до избушки. На месте «гуляем». Собаки берут след лося. Нам надо аккуратно подойти, с подветренной стороны, чтобы не спугнуть его. И добыть, – погружает в тонкости Анатолий.
Подловленный лось, несмотря на свою силу, не переходит в нападение на человека. Только раз парнокопытный попытался атаковать, – припоминает Попов. Однако и на лося можно нарваться так, что мало не покажется. И такая история есть у него в запасе.
Дело было на охоте на реву. Это когда зверобой, передвигаясь по следу лося, с шумом ломает ветки, и подражает вздохам сохатого. Возбужденный поисками лосихи, бык выходит на охотника, который играет на чувствах самца. В западню. На выстрел.
– Лось чует соперника. И идет на него показать свою силу. Я не пробовал. Но многие друзья пользуются. И неплохо получается. Один мой товарищ рассказал: «Я реву, он отвечает. Я реву – он отвечает. И вот выскакивает лось – такой огромный, что я и стрелять позабыл. И он обескуражен, и я. В последний момент выстрелил», – смеется собеседник.
В ЯНАО охота на реву проводится с 1 по 30 сентября. Так, для справки.
И вот есть трофей. Что потом? Охотничьи будни – разделка туши. Средний лось в Западной Сибири весит килограммов 300-400. Вроде он большой, но один желудок занимает очень много места, улыбается наш герой. Домой охотник увозит 160-180 килограммов мяса. В отличие от медведя, лось трихинеллезу практически не подвержен.
Собакам позволяют драть лося, а медведя – не очень
Для Анатолия Попова интересен не только сам процесс добычи зверя. Сегодня у него пять западносибирских лаек. Если лайка чистопородная, то в ее в генах заложен инстинкт охоты. С собачками очень хорошая охота, отмечает салехардец. Даже случайно увидев белку на дереве, она по рефлексии ее облает. Однако собак надо обучать., чем давно занимается наш герой. Успешно. Лаек Попова знают на Урале, в Югре, в Тюменской области.
– Щенок – это сырой материал. Чтобы подготовить на серьезного зверя, лайку надо натаскивать и притравливать. Смотреть, как она развивается, реагирует на зверя. Особенно молодой щенок. У каждой лайки разные возможности, – рассказывает Анатолий.
Впрочем, современность вставляет палки собаководам. Чтобы лайка освоила охотничью профессию, ее надо два-три натаскать. Однако, с этим все сложнее, констатирует Попов:
– «Зеленые» закрывают испытательные станции. И это неправильно. Там насилия над зверем не происходит. Молодая собака, 10-18 месяцев, должна встретиться со зверем, посмотреть на него. Ведь выйдешь ты в лес, а там огромный зверь? Он неопытную собаку и убить может.
Да и навык выслеживания нужного зверя дается каждой лайке не сразу. Например, был у охотника хороший пес по кличке Харбей. Однако на лося упорно не шел. Попов озадачился.
– Посоветовался со специалистами. Мне дали простой совет, на убойке (когда добыли лося), накормить ее до отвала лосем. Накормили. И Харбей начал работать по лосю. И шел по его следу до конца жизни, пока не погиб: слишком близко сконтактировал с лосем, и тот пнул его ногой, – вспоминает Попов.
Кстати, после того, как охотники «изымают» лося или медведя, собака его дерет. Сохатого позволяют долго таскать, а медведя меньше, чтобы не испортить его шкуру. Затем собаку сажают на поводок. И до отвала потчуют мясом, чтобы отточить ее инстинкты. Впрочем, из-за стресса верные помощники охотников много не съедают.
Какие чувства испытывает лайка к своему учителю и обязанностям? Собака знает, что нужно ее хозяину, и думает о том, как выполнить хотелки охотника. Свои функции.
– Она хочет добыть зверя. И когда это происходит, она удовлетворена, – отмечает Попов.
Век службы охотничьей собаки 8-10 лет. Потом она теряется зрение, обоняние и слух.
Русский карабин или итальянское ружье?
Если зайти в оружейный магазин, то по глазам резанет ценник на охотничьи ружья. Стоимость некоторых карабинов превышает шестизначную сумму. Импортные товары для охоты доходят до суммы в пять миллионов рублей. Означает ли это, что успешная охота требует таких трат? Анатолий Попов в ответ только улыбается:
– Тонкие специалисты попытались увести меня по своему пути охоты. Но я в это дело не втянулся. Было у меня итальянское ружьё Benelli, шведские патроны. Но может я в чем-то не прав, но мне достаточно карабина «Тигр» и новосибирского патронного завода (барнаульский чуть похуже). «Тигр» тяжеловат, но он надежный.
Также у Попова есть и испытанный годами карабин «Лось». Использовал он в деле и его предтечу – советский карабин для промысловиков «Барс». Из-за изменения правил охоты на глухаря приходится приобретать комбинированное ружье «Север».
В сезон речной навигации охотник передвигается на старой доброй моторке «Казанка 2М». Из-за ее качеств. Другие варианты он не рассматривает; есть, конечно, неплохой катер «Амур», но он тяжеловат для использования в быстро мелеющих притоках Оби.
– «Казанка» заточена под рыбалку и охоту, в отличие от новых серий лодок, – те для роскоши. Я бы с таких лодок не стал даже рыбачить, – иронизирует собеседник.
Чтобы добраться до места зимой, нужен снегоход. Приобретение очень «крутой» машины облегчит банковскую карту на полтора миллиона. Подержанный «Буран» – снегоход с полувековой историей, обойдется примерно в 100 000 рублей. Попов от него отказался, оседлав старого финского армейца Lynx Yeti Pro Army V-800. Это подороже, чем «Буран». Под местные снега, по которым из-за их рыхлости и обилия, как правило, уже после февраля трудно проехать и на снегоходе, он заменил гусянку – на широкую.
– К хорошему человек быстро привыкает. Yeti – снегоход комфортный, удобный в эксплуатации, с хорошей тягой, не ломается, – описывает свою мотивацию Попов.
Опыт у охотника приходит с годами. Технический прогресс развивается. Но есть то, над чем не властно время. И омрачает выход в природу в сезон тепла. Гнус. От него не дают полной защиты даже репелленты. Некоторые люди обращаются к таким отчаянным методам как… солярка. А вот Попов синтезирует народные средства и заводскую химию.
– Когда я тушил лесные пожары, то побывал в поселке Тольке, Красноселькупского района. Там море гнуса, слепней. Оттуда я привез березовый деготь. С ним и не расстаюсь. Беру «дэту» – жидкую или эмульсию, добавляю туда деготь. Лучше этого ничего нет. Деготь еще и дезинфицирует. Да, от него прет, дай бог, запахом горелого! Но лучше я потерплю. Как-то разлили чистую «дэту» на лодку, а с нее краска слезла! Да что же это за гадость такая?! – говорит он. Деготь Анатолий Иванович выгоняет сам или покупает в аптеке.
В избушке охотник зажигает спираль, и пользуется пологом. Выспится без комаров, и утром – у него все прекрасно.
Почему мрёт ондатра, а лисиц становится все больше?
Промысловая охота в нашей отчизне переживает не лучшие времена. Раньше кормила десятки тысяч зверобоев. Но в 21 веке промысловики – как последние из могикан. Во многих регионах охота – как развлечение, или же спортивная, доминирует. Не первый год.
– Массовой промысловой охоты в ЯНАО, как таковой, нет. У нас любительская или спортивная. По закону – это один вид охоты, – констатирует начальник Управления по охране и регулированию использования животного мира Олег Истрати.
В округе нет спроса на пушнину, говорит мне Анатолий Попов. Ондатра, лиса, соболя – не нужны. Почему? У него такая позиция:
– Наверное, потому что «зеленые» вносят в нашу жизнь свою идеологию. Я не согласен с этим.
Веяние «зеленого гуманизма» – спад моды на меховые изделия, привел не к «выживаемости» зверушек – объектов охоты. По наблюдениям Попова в природе наступила не гармония, а начались перекосы. И печальные.
– Возьмем ондатру. Раньше за нее охотились. И она не переводилась. И вот, ондатру перестали добывать. Из-за упавшей цены. Она размножается, размножается. И кормовая база для нее заканчивается. Ондатра заболевает и вымирает. Остаются отдельные особи, – рассказывает Анатолий. – Лет через десять все повторяется. И кому это нужно? Ты ходишь и видишь, как валяются трупы. И это неправильно.
Отсутствие массовой добычи лис аукнулось жителям населенных пунктов. В марте пораженная бешенством собака укусила в селе Аксарка 12 человек. Вирус она подцепила от лисы. Больных чумкой или бешенством лис и песцов – все больше и больше. А утратив привитый охотниками страх перед человеком, звери начинают обживать поселки и города.
– Это ненормально. В тундре, в лесу они должны жить. Ребенок гуляет по городу, а лиса может выскочить и укусить его. Здесь недалеко до летального исхода. Вот вам перекосы, из-за выдвигаемых зелеными «гуманных соображений», – считает Попов.
Куда пропала белая куропатка?
На фоне обилия медведей и наглости лис, в ЯНАО в упадке другие виды животного мира. Где-то это происходит из-за антропогенной деятельности. Когда-то салехардцы охотились на Корчагах (Мыс Корчаги). После постройки аэропорта и появления дачных владений дичи там поубавилось. Впрочем, нет да нет, а глухари встречаются.
В природе что-то меняется, сравнивает Анатолий Попов. Например, почти пропала белая куропатка. В обозримом прошлом, огромные стаи птиц кормились прямо за чертой города.
– Куропатки было много. Ловил на силки по 100-200 штук. Кооперация куропаток тысячами заготавливала. А после хорошей метели в феврале, когда морозы и ветра давили птицу, люди собирали ее вдоль электролиний. И она не переводилась. Как такового, на нее пресса не было. Но в наши дни куропатки не стало, – рассказывает Анатолий Иванович.
От былого обилия изящных птах в нижней пойме Оби остались малочисленные особи и стайки. Подстрелить несколько десятков за выезд – уже удача. Эти куропатки – местные, они держатся за местность, а основные массы раньше прилетали на сезон с Севера. Куда она делась, и почему – этого Попов не знает. Среди охотников ходят разные слухи. Даже, что куропатка утонула в Обской губе.
Долю белой куропатки разделила и полярная сова. Промысловики и охотники ею особенно не интересовались. Но в наши дни встретить ее в лесу – редкость. А ведь совы было много.
Продолжение следует.
Во второй части Анатолий Попов расскажет о том, как салехардские мужики и западносибирские лайки ходят на медведя, и каково на вкус мясо хозяина тайги.
Авторы
Михаил Пустовой
Журналист
Темы