Как комсомольцы на Ямале вручную овес сеяли | «Красный Север»
0°C

Общество

Как комсомольцы на Ямале вручную овес сеяли

В архиве Николая Бабина, депутата Тюменской областной Думы, хранится уникальный снимок. Юные посланцы областного комсомола прибыли на ямальскую землю. Все как один облачены в стильную униформу. На фоне остальных членов ВЛКСМ, предпочитавших боевки, эти ребята смотрелись настоящими пижонами.  


– Мы приехали, народа много. И как знали – заранее пошили одинаковые наряды. У парней костюмы ярко-синие, как морская волна, а у девчонок кримпленовые платья, тоже как под копирку сшитые. Но мы не форсить приехали, а помогать в организации комсомольских конференций, – вспоминает Николай Андреевич. – Благодаря костюмам мы выделялись из общей массы, и к нам подходили за советом, за помощью. Это сейчас есть бейджи и прочие навигаторы. А тогда вопрос взаимодействия решался проще: кто в униформе – тот с Тюмени приехал. Этот снимок греет мне душу, напоминает о лучших годах юности. 

КРАСНЫЙ СЕВЕР
КРАСНЫЙ СЕВЕР

Николай Андреевич Бабин поехал по рабочей путевке на три года на Ямал, а вернулся только через 33 года

На бударке за рекордами

– Часто вспоминаете, как вас принимали в комсомол? 

– Я рано пошел работать. Закончил семь классов и сразу в поле. Когда принимали в комсомол, я был уже не школьник, а свой, рабочий парень. Меня знали. Но всё равно вот это ощущение, когда ты заходишь, а тебя от волнения бьет дрожь – не передать словами. Настолько ответственным был этот момент. К вступлению в ВЛКСМ серьезно готовились: днем работали, ночью читали комсомольский устав. Если твою кандидатуру вдруг не утвердят, это ж настоящая трагедия, как жить дальше?! Стояли в коридоре, заходили на комиссию по одному… Потом было много больших и значимых мероприятий, но с величественностью того момента ничто не сравнится. Доверие, оказанное старшими товарищами, вселяло в нас такую уверенность, что мы потом шли и сворачивали горы. 

Нынче многие говорят, что мы там чуть ли не в детство играли, отрядами маршировали… Ни в коем случае! Я сначала отработал в поле и на ферме, проявил себя, и только потом меня приняли в комсомол. А когда подтвердил лидерские качества, стал секретарем комитета комсомола у нас в Аромашево. В 17 лет новая ступень – обком комсомола, я там был самым молодым из ребят… 

В 1974 году Николай Бабин возглавил отдел рабоче-сельской молодежи Тюменского обкома комсомола и стал курировать Ямальский округ. Поехал по рабочей путевке на три года на Ямал, а вернулся только через 33 года.

– Ямальские комсомольцы отличались от тюменских собратьев? 

– Арктический регион тогда для меня был чем-то непонятным. Я же был простой, деревенский парень. Первый раз приехал сразу на отчетно-выборную конференцию Салехардского горкома комсомола в 1972 году и – влюбился в этих людей! Влюбился в их уровень ответственности, в их отношение к делу, в их накал… Коренное население объединялось в рыболовецкие  бригады – комсомольские бударки. Прежде я и слова такого не слыхивал – «бударка», потом приехал и увидел, что это лодка на двоих. 

В 1974 году на окружкоме комсомола еще раз почувствовал эту волну: сильные люди, упертые, как скалы. И если приняли решение, не сдвинешь. Тебе кажется, что ты приехал из Тюмени, можешь убедить, повлиять. А они – сильные, щедрые, горящие творческой идеей, в них была суровость и единение в мысли.

– А щедрость в чем проявлялась?

– С чем на Ямале никогда не было проблем, так это со сбором членских взносов. Сыпали щедро! Пока в Тюмени инженеры сидели на окладах в 120 рублей, тут на Медвежьем простые рабочие зарабатывали по 1000 рублей в месяц. Приходили и горстями на стол насыпали монеты. Комсомольские организации по численности были в числе самых крупных. Здесь на вступление в ВЛКСМ вставали в очередь.

К тому же по комсомольским стройотрядовским путевкам сюда ехали тысячи студентов, Как и я, влюблялись в Ямал и оставались. Вот так же приехал поработать и остался в Новом Уренгое Павел Баряев (почетный гражданин города Новый Уренгой), а ведь прибыл простым молодым парнем и прямо со съезда комсомола – в бригаду плотников. Никто никогда не оставался в стороне от мероприятий: только сказали «поехали» – и все уже на месте, все участвуют.

– И в субботниках?

– Для ямальского комсомола субботник вообще считался праздником, я не шучу. Они же позволяли  увидеть друг друга в деле. При этом никто не ждал, что ему принесут лопаты или приготовят ведра и мешки для мусора. Каждый брал с собой. А потом, когда работа сделана, мы собирались у костра. Вот эти песни, вечер с людьми, которые, как и ты, поработали… Да ты не успевал устать, напротив, к концу дня наполнялся такой энергией, что мог идти еще трудиться. 

Тут всё растёт!

Мой первый субботник был в родной деревне Аромашево, пришли на ферму чистить коровник. Мы его так отмыли и выбелили, что когда доярки зашли в него – не узнали помещение. Коровник начал пахнуть, как баня: свежим деревом от насыпанных опилок. Это ощущение, что дела не обязательно должны быть большими, а нужными здесь и сейчас, закрепилось навсегда. 

Когда приехал на Ямал мы тоже субботничали. Первый раз у меня, в Аксарке. Вместе с секретарем райкома комсомола Витей Масленкиным приехали накануне Дня рыбака на рыбзавод. Шла уже путина, надо было помочь вычистить помещения к приему рыбы. Добирались от Салехарда на катере часов восемь. Нас с окружкома комсомола поехало шесть человек. Когда спустились в мерзлотник, и я впервые в жизни увидел штабеля осетров и муксунов, аж дух захватило. Наравне с обычными рабочими мы чистили и глазировали мерзлотник, мешали снег с водой… 

Потом был знаковый субботник в Тарко-Сале. Я тогда уже работал директором Байдарцкого совхоза. Организовал заготовку кормов – вместе с коллективом совхоза и комсомольской молодежью разработали поле и посадили овес. Каждый взял в руки по лукошку и пошел сеять – простым дедовским способом.  На календаре  был 1977 год, а мы поле вручную распахали лопатами. Рядом посадили картошку. 

– Обещали, что на Марсе будут яблони цвести, а зацвела картошка в Тарко-Сале!

– Точно! Кстати, с того субботника и нашей легкой руки местные начали садить – культивировать не только картофель, но и репу, редиску, лучок. Как выяснилось, тут всё растет! И когда сейчас говорят, что впервые на Ямале начинают выращивать картошку в Селькупе, приходится поправлять: не впервые. 

– Если не брать производственные масштабы комсомольской работы, что лично вам дала эта эпоха?

– Особое состояние, которое важно продлить. Оно зарождается тогда, когда мы можем что-то делать от души, бескорыстно, в одной команде и плечом к плечу. Это было наше время! А в сердце до сих пор звучат строки комсомольской песни: «Юность моя, ты гори, не сгорай, юность моя, ты друзей собирай…». На самом деле у нас была бесстрашная и бескорыстная дружба на века, мы рассчитывали на совесть и помощь друг друга. Мне жаль поколение, которое росло в эпоху безвременья. После отмены ВЛКСМ ничего равноценного не возникло. Все ожидали, что дети перестройки будут жить свободнее, интереснее, чем мы. А не получилось! У них нет ни общих задач, ни целей, ни того, что могло бы объединить их как движущую силу. 


0

0

0

0

0

0



Темы