Северяне вспоминают дедов-фронтовиков | «Красный Север»
0°C

Общество

Северяне вспоминают дедов-фронтовиков

Основатель движения «Бессмертный полк России» Геннадий Иванов поддержал инициативу ямальских казаков. На днях ему вручили знак «Потомок участника Великой Отечественной войны», о котором «Красный Север» писал ранее.


Известный общественник подчеркнул, что участники «Бессмертного полка» выходят с портретами героических предков на улицы лишь раз в год, а этот знак можно носить каждый день.

Как сообщил «КС» атаман Обско-Полярной казачьей линии Валерий Степанченко, за считанные недели более двухсот россиян подали документы на присвоение этого знака. В числе тех, кто его уже получил, – жители крупнейших городов страны, а также сел и станиц. Есть заявки и из городов ближнего зарубежья: Минска, Луганска, Петропавловска…

По словам собеседника, в качестве доказательства родства с героем, заявители предъявляют различные документы и наградные листы, благо сейчас их можно скачать из базы данных в интернете. Присылают люди и свои воспоминания о героических предках, о войне, открывая исследователям новые страницы истории.

Одно из таких писем поступило от жителя Лабытнанги Юрия Симонайцева. Его отец Владимир Николаевич ударно трудился на оборонных предприятиях страны, а родной брат матери, младший политрук Леонтий Нянчур, без вести пропал в Киевском котле осенью 1941 года. Увы, наград получить он не успел и писем с фронта не писал; точно такая же судьба постигла сотни тысяч бойцов РККА, принявших первый удар вермахта. В 2006 году Юрий Симонайцев сумел пролить свет на последние месяцы жизни родного дяди – на его запрос из Центрального архива Минобороны прислали справку, из которой следует, что Нянчур Леонтий Тихонович к началу войны служил замкомандира роты 20 мотострелкового полка 20 танковой дивизии РККА. Что ж, это позволяет понять обстановку, в которой сражался предок ямальца.

Из открытых источников известно, что его дивизия находилась в стадии формирования. По штату ей полагались танки «Т-34» и «КВ», реально же она располагала лишь 33 учебными «БТ-2» и «БТ-5». А в мотострелковом полку, где служил политрук Нянчур, не было даже артиллерии. Два первых дня войны дивизия провела на марше, и уже 24 июня у Клевани атаковала моторизованную дивизию немцев. В этом тяжелом бою 20-я танковая потеряла всю бронетехнику и командира одного из полков – он сгорел в своем стареньком «БТ»…

20-1.jpgВ первом же бою дивизия, в которой служил Леонтий Нянчур, потеряла все свои старенькие «БТ»
20-1.jpgВ первом же бою дивизия, в которой служил Леонтий Нянчур, потеряла все свои старенькие «БТ»

В первом же бою дивизия, в которой служил Леонтий Нянчур, потеряла все свои старенькие «БТ»


Дивизия сражалась все лето, несла тяжелые потери и вновь атаковала. В одном из боев ей удалось окружить и изрядно потрепать германскую танковую часть. Она не раз срывала замыслы вражеского командования и прикрывала отход товарищей. К концу августа дивизия совсем обескровела. 9 сентября ее остатки расформировали и свели в 20 мотострелковый полк, в котором Леонтия Нянчура уже не значилось. По крайней мере, в картотеке Минобороны о нем не нашли больше никаких сведений кроме того, что с сентября 1941 года он значится пропавшим без вести.

Примерно в это же самое время начались скитания Юрия Симонайцева по стране. В 1941 году ему было всего пять лет. Вот как он вспоминает об этом времени:

– После прочтения статьи «Потомки фронтовиков усилили «Бессмертный полк»», мне вспомнились военные годы, холод и голод первых месяцев войны. Мне с мамой пришлось убегать в товарном вагоне от наступающих немцев в Моршанск. Отец в это время работал на химзаводе и срочно эвакуировал оборудование в Дагестан. Тогда мы добрались до моих бабушки с дедушкой, которые жили в Подмосковье. В октябре 1941 я заболел воспалением среднего уха, шапки не было, и мама кутала меня в свой платок, а я его срывал, чтобы не быть похожим на девочку. Местный фельдшер не мог мне помочь и посоветовал отвезти в военный госпиталь. Мама довезла меня на товарняках до Москвы и договорилась с медиками об операции. Два месяца я пролежал в койке, выжил, и мы поехали к отцу в Дагестан».

По воспоминаниям Юрия Симонайцева, на этом скитания его семьи не закончились, весной 1943-го его отца, специалиста завода по производству взрывчатки, командировали в Камышин, путь туда лежал через лежащий в руинах Сталинград.

– Я видел этот город в марте 43-го, – вспоминает Юрий Владимирович. – Все было разрушено, как сейчас в Сирии; разбомбленные вагоны, техника, колонны пленных немцев…

Кстати, незадолго до переезда в тех же краях трудился дед автора, Тихон Нянчур строил железную дорогу по восточному берегу Волги, чтобы в сражающийся Сталинград было удобнее доставлять боеприпасы и технику.   

Сейчас Юрий Симонайцев, пожалуй, самый старший из родственников политрука Леонтия Нянчура. По словам атамана ОПКЛ, вскоре он встретится с ямальским ветераном и лично вручит ему знак «Потомок участника ВОВ».


0

0

0

0

0

0



Темы