Общество
Впервые за сто лет в Арктике открылся мемориал, посвященный подвигу участников Первой мировой войны
Больше века понадобилось, чтобы по-человечески помянуть тех, кто ушел на вторую Отечественную – именно так в императорской России именовали тот глобальный вооруженный конфликт. Да, название это не прижилось, и в народе войну с немцами по-простецки именовали германской. Кстати, точно так же и войну с Наполеоном ее участники называли кампанией 1812 года.
И лишь позже, по инициативе Николая I, она стала официально именоваться Отечественной. Но это так, к слову…
Нынче многие говорят, дескать, зачем вспоминать Первую мировую, зачем ставить такие памятники? Война была империалистической, «позорной». Потом эти же люди возмущаются, что «буржуины» не пригласили Россию на торжества по поводу юбилея окончания ПМВ.
К этим людям возникают встречные вопросы: нужно ли ставить памятники помещику и «золотопогоннику» Суворову, нужно ли восхвалять беспримерный переход ведомых им царских войск через Швейцарские Альпы? Нужно ли восхищаться броском русского корпуса на Берлин в 1760 году?
Можно привести массу примеров, когда Россия, действуя на опережение, защищала свои национальные интересы. Это и «незнаменитый» советско-финский конфликт 1939–1940 года, и ввод войск в Афганистан…
Наверное, этим и отличается истинный патриот от ряженого. Первый всегда, при любых обстоятельствах, защищает интересы своей страны. Даже если эта страна (читай – правящий режим) сделала ему очень больно, он в лихую годину не откроет войскам империалистической кайзеровской Германии путь на Петроград и не наденет форму власовской РОА. Ряженый же найдет тысячу причин для критики, будет перебирать войны, выискивая «свою», идеологически выверенную, отвечающую его личным воззрениям. И, может быть, никогда не найдет.
Так стоит ли удивляться тому, что и предложение об увековечивании памяти бойцов Обдорского полка, воевавшего под Ригой в 1916–1917 годах, было встречено в штыки.
– На окружном уровне все разрешилось в пользу установки памятного знака. А вот на муниципальном нам пришлось доказывать очевидные истины, – рассказывает Валерий Степанченко, атаман Обско-Полярной казачьей линии, инициировавший сбор материалов об истории 483-го пехотного полка. – Наши оппоненты пустили в ход всевозможные доводы, предлагая проверить целесообразность расходования средств (это притом что барельеф изготовлен на внебюджетные средства) и заканчивая тем, что предки нынешних ямальцев в Обдорском полку не служили. А я думаю так: даже если бы все они воевали в других полках, это нисколько не умалило бы их подвига. Надо понимать, что мы никогда не установим списков всех подразделений царской армии, где служили уроженцы Арктического региона. Зато есть Обдорский полк, который объединяет их своим громким именем – частью полного титула Николая II. Да, формировался этот полк не здесь, не на территории современного Ямала. Ну и что? Разве в Великую Отечественную было иначе? В Салехарде ведь в 1941–1945 годах тоже не формировалось ни полков, ни батальонов. Но мы ведь не забываем свой долг – чтим всех, кто тогда ушел на фронт.
Приведу другой пример: уренгойские поисковики уже десять лет ищут двух земляков-таркосалинцев, погибших в Великую Отечественную войну в Тверской области. Представляете, всего двух, а ведь их часть тоже не на Ямале формировалась. Но разве от этого их подвиг не достоин памяти?
Первые бои – большая кровь
«Сегодня приказано атаковать неприятеля на участке против целей 26, с демонстрацией против целей 24 и 25. В 6 часов началась артподготовка. В 13.30 1-я и 3-я роты пошли в атаку. Впереди шли разведчики с гренадерами. Наступающие части были встречены губительным артиллерийским, ружейным и пулеметным огнем. Не дойдя до проволочных заграждений противника, приказано окопаться… Во время атаки на поддержку пошли 4-я,13-я,14-я и 15-я роты… В 17 часов боевые действия стихли… Нижних чинов за день убито 75, ранено 506, контужено 92, пропавших без вести 93».
Так, согласно журналу военных действий от 3 июля 1916 года, началась для бойцов 483-го пехотного Обдорского полка вторая Отечественная война. Между сухих отчетных строк есть карандашная приписка: «1-я рота достигла цели 24» – зачеркнуто. Ниже те же слова, но с уточнением: «…и закрепила результат». И вновь прочерк. Можно предположить, что сибиряки-обдорцы, когда полковой адъютант уже напечатал отчет, всё же пробились к вражеским траншеям, но вновь были отброшены…
Именно им, как и всем защитникам Отечества, посвящена мемориальная табличка, установленная в Салехарде у стен церкви Иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих радость». Это место выбрано не случайно: на территории нынешнего Обдорского острога до революции находилась деревянная церковь. Здесь, как и в Петропавловском храме, благословляли уходивших на фронт добровольцев, поминали павших.
Не все из них воевали в Обдорском полку. Большинство служило в других частях, но разве от этого их подвиг менее значим?
Пока известно всего несколько фотографий фронтовиков-обдорцев. Куда лучше дело обстоит с их соседями – бойцами 482-го пехотного Жиздринского полка. Их снимков так много, что из них собрали целую выставку – она прошла в Вологде, где формировались ополченческие дружины, влившиеся позднее в это именное подразделение. Эти кадры ныне гуляют по интернету и воссоздают быт, идентичный тому, что сложился в Обдорском полку. Пригодились они и для иллюстрации этого материала. Справа – редкая фотография прапорщика, служившего в Обдорском полку. Слева – групповое фото жиздринцев.
Сколько же их было, северных добровольцев?
Этот вопрос остается открытым, тем более в силу сложной транспортной схемы жителей отдаленных арктических территорий в Русскую императорскую армию не призывали. Но были добровольцы.
На сегодняшний день известны имена лишь трех жителей села Обдорского, ушедших на фронт. Это Рачев (Рочев?) Алексей Ларионович, Ануфриев Ефим Михайлович и Гобилехов Георгий Заалович. Но были ведь еще призывники из Мужей и даже из Хэ. Все они установлены по порталу «Памяти героев Великой войны 1914–1918 гг.», созданному Минобороны РФ при поддержке Федерального архивного агентства и Российского исторического общества. Этот ресурс – первый в нашей стране официальный банк документов об участниках тех событий.
Так вот, поисковый запрос по фронтовикам – уроженцам Обдорской волости Тобольской губернии – сейчас выдает свыше 900 совпадений. Отметим, далеко не все из них корректны, поскольку составлены по рукописной картотеке раненых бойцов и офицеров. А там и описки, и всевозможные неточности. Кроме того, поисковик приплюсовывает к результатам различные созвучия. К примеру, Подольскую губернию, село Ободовское, и так далее. Однако и точных результатов поиска предостаточно. А ведь мы имеем дело лишь с медицинской картотекой, неполной и не до конца оцифрованной. В ней не учтены многие тысячи тех, кто погиб, так и не побывав в лазарете. Есть ли среди них обдоряне? Возможно. Тем более что полк формировался из трех пеших ополченческих дружин, на которых и пришлись первые (самые тяжкие) потери 483-го пехотного, понесенные им в летних боях 1916 года.
Одна из этих дружин – 600-я Тобольская – вполне могла принять ямальских добровольцев. В пользу этой догадки – упоминание об обращении группы обдорян к губернатору Тобольской губернии с просьбой помочь им с отправкой на фронт. Тогдашний глава региона не отказал землякам.
Таким образом, можно предположить, что как минимум десятки жителей Арктического региона воевали на фронтах Первой мировой. Еще больше было соседей с нынешнего юга Тюменской области.
С марта 1916 года по май 1917 года Обдорский полк потерял в боях 2727 человек
Офицеры идут на пулемёты
Бросается в глаза, как много среди погибших в первом бою офицеров. Это опровергает большевистский миф о том, что-де «золотопогонники» – голубая кровь – гнали солдат на убой, а сами прятались за их спинами.
Не прятались. Потому в первом же бою Обдорский полк лишился комбата Левашова и двух ротных командиров. Еще пять ротных получили ранения. Убиты или ранены девять младших офицеров.
А через день, когда полк снова пошел в атаку, настала очередь старшего комсостава. Немецкий снаряд накрыл наблюдательный пункт, контузив начальника боевого участка генерал-майора Иванова и полковника Войцеховича, командовавшего 483-м пехотным вплоть до Февральской революции. Вместе с ними пострадали три штабных офицера.
Нынче любой желающий может воспользоваться порталом Минобороны и почитать журналы военных действий Обдорского полка. Пока оцифрованы только три, но и их достаточно, чтобы составить емкое представление о том, как воевали и умирали на германском фронте наши предки.
Хроники позиционной войны
К 1916 году «снарядный голод» в русской армии закончился, и практически все атаки обдорцев на германские позиции предваряла основательная артподготовка. Из документов вырисовывается характерная тактика: едва артиллеристы переставали утюжить передний край противника, вперед шли гренадеры – бойцы, вооруженные гранатами. Чтобы метнуть их достаточно далеко и точно, требовалась хорошая физическая подготовка. Даже самая «легкая» осколочная «бомба» системы Рдултовского весила 720 граммов.
Гренадерам же предстояло прежде всего разрушить проволочные заграждения, а для этого годились лишь тяжеленные «пятифунтовки» Новицкого. Чтобы забросить более двух кило взрывчатки на «колючку», требовалось пробиться к самой вражеской траншее. Зачастую эту задачу выполняли офицеры.
Пока гренадеры делали свою работу, артиллеристы били по второй линии обороны, и в атаку волнами катились пехотные батальоны. В теории это выглядело красиво, на практике же редко приводило к значимым результатам. Таковы реалии Первой мировой, хорошо описанные в журналах военных действий 483-го пехотного полка.
Через неделю тяжелейших боев обдорцев отвели с передовой. Этому предшествовала очередная опасная переделка, в которую угодил комполка. На этот раз его завалило в блиндаже с офицерами – тяжелый снаряд разрушил наблюдательный пункт. К счастью, все выжили.
Фронтовая рутина
В тылу полк учился преодолевать проволочные заграждения, занимался огневой подготовкой и прошел вакцинацию от холеры. Тогда же проявилась еще одна неприглядная особенность войны – перед строем расстреляли двух уклонившихся от боя солдат. «Погода пасмурная и дождливая», – подытожил записи того дня полковой адъютант.
Недельная передышка использовалась с толком. Дежурные группы пехотинцев возвращались на позиции, занимались их маскировкой. Остальные отдыхали, получали подарки от Общества Красного Креста (среди них могли быть и те, что отправляли на фронт жители Ямала). И даже успели поставить спектакль. Затем всё завертелось по новой: ночные перестрелки, уханье минометов (они использовались с обеих сторон), регулярные поиски разведчиков. Последние, кстати, обнаружили вражескую плотину и пустили по реке мину, которая удачно поразила цель. На их же счету уничтоженные заставы немцев, засеченные огневые позиции…
В тылу бойцы не только отдыхали, но и учились штурмовать вражеские позиции
Надо сказать, что окопным немцам в тех боях жилось несладко. В один из дней они даже выбросили белый флаг и уже повылазили из окопов – видимо, хотели брататься. Но их офицеры быстро навели порядок…
«Затишье» перед революцией
Хоть такое сидение в обороне и считалось делом скучным и менее рискованным, чем наступление, обдорцы сполна познали все «прелести» Первой мировой. Немцы применяли против них минометы, огнеметы и даже аэропланы, которые не только вели разведку, но и обстреливали из пулеметов русские траншеи.
С вражеской авиацией связан и один яркий эпизод: 25 декабря 1916 года наши артиллеристы удачно отработали по вражеским позициям, и немцы, видимо, решили отомстить. Когда полковой священник отец Александр Недельский ходил с крестным ходом по позиции, прилетел германский самолет, сбросил две бомбы и обстрелял процессию из пулемета.
Последняя запись журнала военных действий полка датирована 31 декабря 1916 года. Других журналов пока не оцифровано, и неизвестно, сохранились ли они. Но если интересно, то более подробно об обстановке на этом участке фронта можно узнать из журналов 482-го пехотного Жиздринского полка, который сражался бок о бок с обдорцами и регулярно сменял их на позициях. Его документы оцифрованы вплоть до декабря 1917 года. Из них видно, что 483-й пехотный пережил все тяготы революционного брожения, но сохранился как боевая единица. Последнее упоминание о нем в журналах соседей относится к 7 ноября 1917 года (по старому стилю), когда обдорцы приняли у жиздринцев боевую вахту. Расформирован полк в марте 1918 года.
Авторы
Красный Север
Журналист
Темы