Дороже изумруда. Знаток Приполярного Урала поделился наработками | «Красный Север»
0°C

Общество

Дороже изумруда. Знаток Приполярного Урала поделился наработками

Твердовик – так между собой геологи называют редкую для наших краёв специализацию. В шестидесятые годы каждый второй студент-геолог мечтал попасть на отделение твердых полезных ископаемых, но стране нужны были нефть и газ, поэтому везло не всем.


Но Сергею Рубанову удалось сполна реализовать студенческую мечту.

В начале семидесятых, после Томского политеха, молодой специалист начал трудовой путь в Восточном Казахстане в Горно-Алтайской геофизической экспедиции. Сергей Павлович называет ее всесоюзной кузницей кадров. Там же обкатывали все новинки. К 32 годам амбициозный мужчина считал себя хорошими специалистом и с легкостью принял приглашение переехать на Полярный Урал.

– В 85-м году знакомый написал с Полярного Урала, мол, перспективы хорошие, специалистов не хватает, – с этого года для твердовика Рубанова пошел отсчет полярной биографии.

Молодой начальник геофизического отряда экспедиции приступил к полевым работам уже в июне.

– У нас самый большой отряд в экспедиции – около 80 человек. Одни определяли породу по магнитным свойствам, другие – по электрическим. По показаниям приборов строили геологические карты. Рабочие руки в сезон всегда нужны, водителями и электриками принимали тех, кто ехал на Север заработать, разнорабочими оформляли освободившихся из заключения – трудились исправно, не хулиганили, – говорит Сергей Павлович.

Фото из личного архива Сергея Рубанова
Фото из личного архива Сергея Рубанова

Рубановские пески Харасавэя

Базой для рабочих стал заброшенный поселок Полярный. Там еще во время Великой Отечественной добывали редкие металлы, руду перевозили в сторону Воркуты. Старая дорога очень помогала, рассказывает ветеран, по ней в Полярный везли стройматериалы, чтоб залатать балки, построить баню и кухню. После первого же сезона Рубанов привез на Ямал семью, стали жить в круглом балке в предгорье Урала.

Байдарацкая экспедиция была в прямом подчинении Главтюменьгеологии, гигантом тогда руководил Фарман Салманов, выше только министерство. Экспедиция по госзаказу вела геологическую съемку и разведку, искала ценные залежи. По словам Сергея Рубанова, твердовики снабжались наравне с газовиками и нефтяниками: техника, спецовки, продукты – все получали в срок и в полном объеме.

Геофизики тоже старались, геологическую съемку вели квадратными километрами вглубь. В отчетах отмечали координаты хромитов – ценнейшей руды, которая используется в металлургии, свинца, марганца, фосфатов, редкометалльных руд, малибденовое месторождение, встречалось даже золото и серебро.

В одно время пришлось включится в поиск сырья для стройматериалов. Харасавэй, Ямбург, Сабетта и другие поселки стоят на песках, которые разведал отряд Рубанова. Говорит, везти песок для отсыпки с земли не выгодно, поэтому искали местный. Не всегда горка означала удачу, годный для стройки песок чаще попадался в низине. Геофизики фиксировали месторождение на карте и быстро отдавали в добычу.

Фото из личного архива Сергея Рубанова
Фото из личного архива Сергея Рубанова

Империал для китайцев

– В последний год мы написали хороший проект по никелевым рудам, по нашим оценкам там хорошее месторождение, но никто эту площадь не отработал. Так сложилось, в 91-м полностью прекратилось финансирование, госзаказов не было, планов тоже… экспедиция развалилась. По-хорошему, там геологам еще работать и работать, – с тоской говорит Сергей Павлович.

А дальше была ремесленная работа. Во вновь созданную в Харпе компанию «Норд Рифей» оставшихся без работы геологов и геофизиков пригласил Фуат Сайфитдинов. Тут Рубанов по-настоящему увлекся самоцветами. Летом трудился на добыче, зимой ходил к художникам, учился мастерству. Приполярные сувениры ценились и хорошо продавались. Сергей Павлович шутит, мол, во времена экспедиции эти камни под ногами валялись, никто на них внимания не обращал.

В ход шла яшма, агат, гондит, серпентинит, нефрит, жадеит, деамантоид – зеленый самоцвет, даже рубины, правда, их давно выгребли при добыче хромитов, теперь там большой котлован.

– Самым ценным был жадеит. Конечно, он делится по сортам, серый шёл для бань, зеленый мы называли комершел – поделочный, самый дорогой – империал, он дороже изумруда. Правда, в России этими камнями не занимались, покупали в основном китайцы. Еще в Поднебесную с Ямала везли нефрит – это их тотемный камень, – вспоминает собеседник.


С тех времен в семье Рубановых коллекция самоцветов: серьги, бусы… Осталась и первая шкатулка из розового агата. Ее Сергей Павлович мастерил прямо в полевых условиях: распилил камень на пластины и нешлифованными склеил. Супруга по сей день бережет.

Габра не зашла… Пошел старый керн!

Успех предприятия был не долгим, в 1993 Сайфитдинов пошел вверх по карьерной лестнице, без управленца все пошло не так.

Пробовали добывать и продавать облицовочный камень. Образцы черной габры с золотистыми проблесками оценили в Перми, Казани и Екатеринбурге, в то время только начинал строиться Салехард и многообещающая перспектива радовала добытчиков.

Одно «но»: своей техники для отгрузки и доставки у начинающих предпринимателей не было. Партнеры, которым пообещали долю, переломали технику на 105-ти злосчастных километрах разбитой дороги до ближайшей станции. Такая логистика оказалась убыточной, нужна была «железка». Но проектом никто не заинтересовался.

Следующий этап трудовой биографии – нефтяная геология. Перед пенсией Рубанов возглавил ямальское кернохранилище «Недра Ямала». Экс-работники Главтюменьгеологии собрали весь старый керн и свезли его в отстроенный под Лабытнанги ангар. Кернохранилище сильно облегчило работу промысловиков. Стало не обязательным бурить дорогую скважину, чтобы узнать, есть ли под землей нефть или газ. Импортный аппарат с высокой точностью анализировал образцы керна, который, кстати, столетиями хранит информацию. За уникальной процедурой на Ямал ехали со всей России, заезжали даже представители европейских компаний.

В 2012-м Сергей Павлович решился на заслуженный отдых, выбрал тихую деревню рядом с рекой и озером недалеко от Тюмени, построил дом и стал заядлым огородником. С супругой собирает рекордный урожай ягод для внучат. Иногда тоскует по своему Приполярному Уралу, брошенному цеху. Говорит, время от времени посещают мысли привезти в свою деревню оставленные станки, груду камней с самоцветами, и проводить занятия с ребятишками в местной школе.


1

0

0

0

0

0



Темы