обновлено: 14:24, 12 апреля 2024
Общество
12 апреля – День космонавтики. Давно нас ожидают далёкие планеты
Космос — такой далекий и почти неприкасаемый, воспитал миллионы романтиков. Любуясь звездным небом, астрономы строили смелые теории, первопроходцы открывали новые земли, фантасты писали книги, влюбленные щедро раздаривали друг другу далекие созвездия и целые туманности.
Время для чтения ~ 18 минут
И вдруг как вспышка в ясном небе: человек полетел в космос! Подвиг Юрия Гагарина задрал планку человеческих возможностей до самой орбиты, довел жажду приключений до высочайшего градуса, вдохновил на новые свершения жителей всей Земли, а еще он подстегнул за океаном людей практичных, привыкших искать выгоду во всем. Они тогда здорово слукавили, дескать, хватит мечтать, давайте созидать! И очень скоро поставили во главу угла сначала здоровое соперничество, потом откровенную вражду. Романтики очень быстро повзрослели. Закончилась эра открытого русскими космоса, настала эра преддверия звездных войн и нескончаемой гонки вооружений.
Но мы ничего не забыли, мы помним, как и во имя чего человек сначала полетел, а потом и вышел в открытый космос. Как писала «Комсомольская правда», это была «Великая победа разума и труда», а не одного государства над другим. Мы выбрали правильный путь, и даже самые мощные спутниковые группировки на орбите не помешают нам его продолжить.
Предлагаем нашим читателям вернуться к истокам и вспомнить, как все начиналось, насладиться романтической атмосферой 12 апреля 1961 года, пережить вместе с постоянными авторами «Северян» тот замечательный день. Итак, путешествие во времени начинается…
За такую новость и премии не жалко!
Легенда ямальской журналистики Сергей Волков в 1961 году жил в Киеве, трудился на базе «Союзхимреактива». По словам собеседника, это предприятие занимало огромную площадь, примерно как половина Лабытнанги тех лет.
– Это было время, когда я, сам не ведая того, регулярно соприкасался с космосом. В те годы в русском городе Киеве находилось производственное объединение имени С. П. Королёва. Наш «Союзхимреактив» поставлял туда поступавшие из Харькова монокристаллы. Я должен был передавать их лично начальнику цеха. Обычная рутинная работа. Лишь позже понял, что эти монокристаллы «работали» на космос. Еще чаще я занимался доставкой различных химикатов — на товарную станцию и из поселка Бортничи в знаменитый Пассаж на Крещатике, где тогда жила семья писателя Виктора Некрасова. Я даже как-то приносил ему свою рукопись. Дверь открыла его мать и сказала: «За нами следит КГБ. Не ходите сюда, иначе и у вас будут неприятности», — вспоминает с улыбкой Сергей Павлович.
И вот настал тот памятный день, 12 апреля 1961 года. С утра наш земляк побывал в Пассаже, а когда вернулся на базу, его вызвал заместитель начальника Лев Рубашкин. Состоялся неприятный диалог:
– Волков, бочкотара из-под хлорида в Канаду ушла? — едва завидев меня, спросил он. — Пятьдесят штук! Срок — вчера!
– От мастера заявки не было, — пожал я плечами.
Тут же вызвали мастера Лёву Маламуда и задали ему тот же вопрос. Тот не стал юлить и честно признался, что попросту забыл это сделать.
– Как забыл?! — возмутился начальник.
– Обоих лишаю премиальных!
Премиальные составляли 10 рублей. Красный хрустящий червонец — весьма солидные деньги по тем временам. В год хрущевской денежной реформы средняя зарплата по СССР была 77 рублей и стаканчик простого мороженого.
В этот момент по радио раздались звуки курантов, зазвучал голос Левитана. Он в присущей ему манере зачитал историческое сообщение: «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза. Московское время 10 часов 2 минуты. Передаем сообщение ТАСС о первом в мире полете человека в космическое пространство! 12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич».
– О потерянных десяти рублях мы тут же позабыли. Радость переполняла настолько, что хотелось ею с кем-нибудь поделиться. Побежал к телефону, набрал номер лучшего друга Вовки, — продолжает рассказ Сергей Павлович. — А он с ночной смены пришел, отсыпался. Поднимает трубку и сердито говорит: «Что случилось?» — «Человек в космосе — вот что случилось!» — «Какой космос? Я спать хочу!».
Радостное событие Волков обсуждал и со своей одноклассницей Тамарой Гордиенко, студенткой московского университета.
22 апреля он получил от нее письмо: «Серёжка, здравствуй! На целину едем. Это тебе известно уже… Если бы описать тебе наши восторги по поводу Гагарина… Нет, уж лучше расскажу потом. Правда, 14-го я толком не была на демонстрации. Я встретила его во «Внуково», а позже уже гуляния были. Но первые часы творилось что-то невероятное. У нас была лекция, мы хором крикнули: «Хачатурова (преподаватель, — прим. ред.) в космос!» и ушли. Ты прав, студенческая среда, все сознательные…»
На этом история не закончилась. В апреле 1966 года Юрий Гагарин побывал в Киеве. Сотрудников «Союзхимреактива» отправили на набережную поприветствовать дорогого гостя.
– Народу было очень много. Мы ждали часа два, — вспоминает Сергей Павлович. — Наконец появилась машина. С открытым верхом. Двигалась в сторону Печерска. Но она так промчалась, что рассмотреть первого космонавта и его известную на весь мир улыбку нам не удалось.
К слову, в те годы рабочие коллективы часто отправляли на улицы города для приветствия прибывших знаменитостей. Помимо Гагарина, Сергей Павлович встречал президента Югославии Иосипа Броз Тито с женой Йованкой и последнего иранского шаха Мохаммеда Пехлеви с женой Сорайей. Портрет Йованки, вырезанный из газеты, еще долго висел на стене в квартире Волкова.
Запомнил наш собеседник и тот день, когда узнал о гибели первого космонавта.
– Жил я тогда в Салехарде, работал на радио. По дороге на работу часто заходил за своим другом и коллегой Толей Омельчуком. 27 марта 1968 года не стал исключением, — говорит он. — Толя с невестой Галей вышли навстречу. Грустные. «Что случилось?» — спрашиваю. — «Гагарин разбился...»
Все там будем — в космосе!
«Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды. На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы» (Советская песня «Четырнадцать минут до старта», также известная под названием «Я верю, друзья», была написана в 1960 году и стала одним из неофициальных гимнов космонавтов СССР. Автор слов — Владимир Войнович, композитор — Оскар Фельцман), — пел Владимир Трошин, и это было великолепно. Мы слушали радио и узнавали, когда над нами пролетят спутники и сколько они сделали оборотов вокруг Земли. Над Москвой они, правда, не наблюдались, зато на юге были видны. Я «ловил» их в Ялте, где был с бабушкой.
Маленькая звездочка, точно по времени, быстро пронеслась в глубоком небе. Казалось, в этом есть доля нашего труда. Неспроста учителя говорили: «Учеба — это ваша работа». Мы им свято верили.
Скоро к спутникам привыкли, как и к фотографиям Луны со всех сторон. А потом Юрий Левитан незабываемым голосом сообщил о первом космическом полете с человеком на борту. Это был шок. Незадолго до этого Никита Хрущёв сказал, что полет в космос — дело грядущих десятилетий, но, к счастью, он ошибся.
Плохо помню тот день, даже газет не сохранил. Всеобщее ликование поглотило все более-менее значимые детали. Зато хорошо помню, как уже 14 апреля примерно в 11:00 в московском небе в окружении истребителей появился самолет Юрия Гагарина. Затем над нами прошли вертолеты, дождем сыпавшие разные листовки. Впоследствии видел в музее Революции только одну.
Для миллионов москвичей на этом закончилась работа и учеба — как и для нас, пятиклассников 112 школы. Вместе с Валерой Хабазиным ринулись на Красную площадь. Пролезали дворами и переулками, протискивались через толпы обнимающих друг друга людей. Сотни самодельных плакатов с надписями: «Ура, мы в космосе!» и один замечательный: «Все там будем!» — колыхались над головами восторженных, смеющихся людей.
Знание местности и природная шустрость позволили нам добраться до Манежа. Он просто кипел, забитый неорганизованным людом. Спутники и ракеты на колесах, красные флаги в руках. Счастливые лица. Орали безбожно: «Ура! Мы первые!»
Затем мы вышли к проезду между Историческим музеем и Кремлем. Там стояло оцепление. Впереди солдаты, за ними милиция. Парень справа уговаривал офицера пропустить народ: «Мы советские люди», — твердо повторял он. Военный был непреклонен. Слева солдат вручную убеждал другого, более назойливого просителя.
Сзади нас, ликующих, поддавливала конная милиция. Ботинок и галош на земле была тьма, можно озолотиться. Строгий военный взглянул на нас с Валеркой и, понимая настрой толпы, пропустил через кордон. Залезли на холм, над знаменитым туалетом. Это было вовремя. Народ надавил и с помощью ракетно-спутниковых таранов пробил брешь. Гигантская толпа с ревом ворвалась на Красную площадь. Мы впереди. Площадь пуста. Торжества закончились.
Подошли к Спасским воротам. Они закрылись перед нашим носом. Доброжелательный охранник любезно поинтересовался, не будем ли мы их штурмовать. Вернулись в центр площади. Какой-то парень с трубой залез на ракету на колесах и заиграл «Интернационал». Народ дружно подхватил пронзительный мотив. Затем мы вопили: «Гагарин, Хрущёв!» И лишь через час ушли с лидерами с площади. Я охрип и неделю не мог говорить. За прогул в школе не ругали.
Самый романтичный день в истории салехардской семьи
Супруги Валерий и Людмила Степанченко узнали о полете Гагарина во время школьных уроков. Разница лишь в том, что он тогда жил в кубанской станице Пашковской, она — в Салехарде.
– Нашу классную руководительницу прямо во время занятий кто-то пригласил в учительскую. Она вернулась немного ошарашенная и сказала нам: «Ребята, советский человек полетел в космос!» — вспоминает Валерий Иванович. — Какие уж тут уроки — гурьбой мы высыпали на улицу. Был очень яркий солнечный день, уже все цвело, мы по-мальчишески искренне радовались полету Юрия Гагарина.
По словам нашего собеседника, уже тогда он собирался связать свою жизнь с авиацией — было на кого равняться. Дед Сергей Степанченко после Великой Отечественной войны трудился авиамехаником, затем старшим техником Краснодарского авиаотряда, готовил к полетам самолеты По-2 и Ан-2. А отец, пройдя путь от авиационного моториста до старшего бортинженера Минераловодского авиаотряда, освоил многие типы самолетов, вплоть до Ту-154.
– Аэродром, где работали дед и отец, располагался недалеко от нашего дома, и я часто бегал к ним на работу, — продолжает ветеран. — Сидел в кабинах По-2 и Ан-2, двигал штурвал, вдыхал запах бензина и перкалевой обшивки. Потом, лежа в пшеничном поле, смотрел, как взлетали в небо эти нехитрые самолеты. В общем, полет Гагарина лишь укрепил меня в выборе профессии. И я тоже стал авиатором.
Уже позже, будучи депутатом ямальского парламента, я предлагал инициировать поправки в Трудовой кодекс, сделать 12 апреля выходным днем. Вообще, эта дата для моей семьи особенная, ведь это не только очередная годовщина полета Юрия Гагарина, но и день нашего с Людмилой Алексеевной бракосочетания. Мы с ней до сих пор живем романтикой тех лет. Бывает, гуляем на югах ночью. «Смотри, — говорю ей, — спутник летит». Она: «А, может, все-таки самолет?». Но у меня-то глаз наметанный, обращаю ее внимание на скорость объекта, свет и прочее. Соглашается.
– Как и много лет назад, мы с Валерой с особым чувством смотрим в небо, — продолжает разговор Людмила Степанченко. — Мы — представители поколения, узнавшего о полете Гагарина во время школьных уроков. Помню, как мой первый класс вывели из одноэтажного здания школы № 1 на улицу. Мы построились, и нам торжественно объявили о начале космической эры. Мы радостно закричали и, задрав головы, долго высматривали в дневном небе гагаринскую ракету. Все ждали, что вот сейчас он над нами пролетит.
И только бандеровцы ходили смурные…
Кто ж не знает Гагарина? Это имя наполняло гордостью и звало в космические дали. Школьный букварь нас, первоклассников, едва научившихся читать, сразу же ориентировал в профессии: «Взлетел в ракете русский парень, он землю видел с высоты! Был первым в космосе Гагарин. Каким по счету будешь ты?»
Да мы все хотели быть следующими. И пусть кто-нибудь посмеет влезть без очереди на старт!
Я родился как раз в тот самый год, когда Гагарин совершил свой знаменитый полет, правда, уже после него. Своих воспоминаний о тех событиях у меня, конечно, нет, все знаю только из книг, фильмов и рассказов родственников.
Лабытнанги, где я родился, тогда был маленьким рабочим поселком на конечной точке железной дороги; там все друг друга знали. Особенность поселка заключалась в наличии исправительной колонии и спецконтингента в виде ссыльных бандеровцев с Западной Украины и лесных братьев из Прибалтики, для которых знаменательные события в стране особого интереса не представляли и радости не вызывали.
Полет Гагарина в Лабытнанги, конечно, заметили и отметили, но таких бурных и эмоциональных выплесков, как в других местах Союза, здесь не было.
Моя мама рассказывала, что узнала об этом днем, в обеденное время, из сообщений по радио, поделилась с соседями, со знакомыми, коллегами.
Председатель поселкового Совета Валентина Тихоновна Воронина сразу после обеда собрала народ на митинг, прямо возле конторы Совета (сборно-щитовой одноэтажный домик на улице Комсомольской, с красным флагом на крыше). Народу, как вспоминает мама, было немного, все-таки рабочий день — среда. Да и холодно. Апрель по ямальским меркам — еще зима. Но все пришедшие искренне радовались, поздравляли друг друга, пели песни.
В поселковом Совете накрыли скромный стол, куда после недолгого митинга Валентина Тихоновна пригласила всех участников, там и подняли здравицы и тосты в честь полета Гагарина.
Вечером у нас дома, уже в узком кругу, когда за столом собрались все родственники, тоже отметили гагаринский полет. Лишь мама не пила, потому что была беременна мною.
После новости о первом полете человека в космос в Москве прошли стихийные демонстрации. Через два дня москвичи снова вышли на улицы, чтобы лично поприветствовать Гагарина, прибывшего в столицу.
Текст: Андрей Павлов, Елена Кузнецова, Юрий Тутов, Андрей Дробинин
Журнал «Северяне», № 2, 2024 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 14:24, 12 апреля 2024