обновлено: 14:35, 18 ноября 2022
Общество
Историческими тропами описторхоза. Что рассказали раскопки могильника в Киккиакке Красноселькупского района
Если вы брезгливы — не читайте эту статью. Не зайдёт она вам и во время еды, ведь речь пойдет о братьях наших меньших, можно сказать, единокровных — паразитах. Точнее, об их древних видах и о том, как они влияют на изучение истории.
Время для чтения ~ 21 минута
Шерлоку Холмсу порой хватало одной мелкой детали, чтобы восстановить картину преступления. Современные археологи по яйцам паразитов в раскопах реконструируют образ жизни древнего человека. Об их уникальных методах и открытиях наш сегодняшний рассказ.
Ископаемые летописцы
Есть такая очень молодая наука — археопаразитология. Она рассматривает останки древних гельминтов в историческом контексте. Полагаясь на её методы, ученые изучают пищу древних людей и способы её приготовления, пути миграции, санитарное состояние поселений и жилищ наших далеких предков.
Например, исследуют археологи раскопы на Ближнем Востоке и находят останки дифиллоботрий. Обычный медработник этому, конечно, сильно удивится. Ведь в Палестине, Сирии или Израиле слишком жарко для существования таких глистов. Их ареал — Скандинавия и Северная Германия. На основе этого факта историки, даже не зная о Крестовых походах, могут сделать вывод о массовом приходе людей с территории Северной Европы и датировать его с точностью до 10–20 лет.
Или взять раскоп хазарского могильника на берегу Кубани, в котором ученые нашли яйца описторхов. Подхватить их, кушая местную рыбу, древний кочевник вряд ли мог. Зато он вполне мог заразиться, поглощая живца из ближайших рек описторхозного ареала — Дона, Волги или Днепра. Таким образом, даже не зная о том, что эти земли входили в состав Хазарского каганата, можно установить предполагаемые границы целого государства.
Изучая недуги древних людей, ученые узнают много нового. Разумеется, при этом учитывается вся совокупность достоверных сведений о том или ином периоде истории. Хотя есть и исключения. К примеру, установить санитарное состояние древнего поселения можно только методами археопаразитологии.
Так возникают новые науки
Омский хирург Сергей Слепченко, проработав семь лет в медицине, вдруг осознал, что болезни древних людей ему гораздо интереснее современных недугов. В поисках себя Сергей Михайлович пришел в Тюменский Институт проблем освоения Севера Сибирского отделения РАН, где занялся вполне традиционной палеопатологией — косточки-черепки. Вскоре оказалось, что это направление исхожено вдоль и поперек, и чтобы снискать признание научного сообщества, нужно менять специализацию.
Ведущий научный сотрудник сектора физической антропологии Слепченко проявил инициативу и на очередном раскопе могильника взял пробу грунта с крестца скелета и контрольку в другом месте, заведомо чистом.
В лаборатории под скептические возгласы коллег (дружище, до тебя над этой темой многие бились!) ученый попытался найти в грунте что-нибудь полезное. При этом он решил применить хорошо отработанный метод санитарной паразитологии — санврачи так проверяют детские площадки-песочницы. Слепченко сделал пробоподготовку, выложил под микроскоп и — о чудо! — обнаружил яйца гельминтов.
Имея на руках (в переносном смысле — в медицине это важно!) такой материал, Слепченко связался с известными в мире паразитологами, фактически основателями этого научного течения — бразильцем Адауто Арайо и американцем Карлом Руйрхардом. При их поддержке в 2015 году была написана новаторская научная статья, рассказывающая о реконструкции паразитозов у населения, оставившего могильники у Киккиакки. Да-да, речь о том самом крошечном селе на юго-востоке ЯНАО, где обнаружен могильник XVIII–XIX веков. Он оставлен селькупами, обитавшими близ старинной фактории в верховьях Таза.
Там, в могильных пробах грунта, археологи обнаружили дифиллоботриозы — яйца лентецов. Известный всем широкий лентец в организме человека вырастает до двадцати метров в длину! К счастью, территория Ямала поражена лишь чаечным лентецом, чей основной хозяин — чайка. В человеке он долго не живет, но успевает дать потомство (не для аппетита: данный факт был выявлен ученым-исследователем Сердюковым путем самозаражения).
И вот процесс пошёл!
– Открытие, сделанное в Киккиакки, позволило утверждать, что в старину местные жители питались сырой рыбой, выловленной исключительно в тазовской акватории, — рассказывает Сергей Слепченко. — Отсутствие следов описторхов говорит о маловероятности их контактов с биоресурсами Обь-Иртышского бассейна, зараженного этим паразитом насквозь…
Вдохновившись этим успехом, ученые занялись пробоотбором в раскопах по всей Западной Сибири. Археологи из других регионов, узнав об этом, охотно делились с тюменскими коллегами пробами, которые брались ими в расчёте на то, что они пригодятся для какого-нибудь исследования. Пригодились…
– В числе прочих к нам пришли пробы от Олега Викторовича Кардаша из Института археологии Севера и Георгия Петровича Брызгалова, «копавшего» Мангазею, — продолжает собеседник. — На основе совместных исследований был опубликован ряд научных статей, а ареал исследований закономерно вышел далеко за пределы Сибири. Благодаря этому, мне довелось поучаствовать в археологических раскопках могильников «Нефтепровод» и «Рябчиков ключ» в Красноярском крае. Сегодня наш институт — единственный научный центр изучения археопаразитологии на территории СНГ. К нам поступают пробы грунтов со всей России.
О брезгливых сарматах и не только
– Сергей Михайлович, что из установленных в последнее время фактов наиболее ценно для археопаразитологии?
– Любой, даже самый удивительный факт без вытекающего из него вывода особой ценности в мире исследователей не представляет. По одному лишь факту обнаружения в раскопках следов рыбных паразитов можно реконструировать не так уж и много. Но можно. И здесь уже возможны сенсации, — поясняет Слепченко. — Например, считается доказанным, что кочевники-сарматы, занимавшиеся скотоводством, на дух не переносили рыбу. Они её не считали пищей. Но... при раскопках сарматского могильника Ковалевка-I в Волгоградской области археологи нашли следы дифиллоботрий. Заразиться ими можно только при употреблении рыбы, да еще обязательно сырой, вяленой или сушеной. Значит, кое-кто из брезгливых сарматов всё же ел не только мясо и выращенный оседлыми соседями хлеб!
По словам собеседника, яйца описторхов обнаружили даже в водоводах Древней Фанагории на Таманском полуострове, куда их тоже принесли издалека.
Для нас, северян, эти факты звучат как банальность: ну, ели древние люди рыбу, и что? Однако всё самое удивительное впереди. С какого возраста наши дети едят уху или рыбные котлетки? Примерно с года. Но в древних захоронениях описторхи встречаются даже у шестимесячных младенцев, заразившихся ими за несколько месяцев до смерти. А в останках трехлетних детей они выявляются повсеместно. То есть наши предки вовсю кормили младенцев именно сырой, а не жареной или вареной рыбой. Почему? Чуть ниже Сергей Слепченко ответит на этот вопрос…
Сыроядение как признак интеллекта
– Сергей Михайлович, бытует мнение, что процесс адаптации наших предков к условиям Крайнего Севера неразрывно связан с их питанием…
– Совершенно верно! Зародившись в Африке, человечество постепенно распространилось на все пригодные к заселению земли. На это ушли тысячелетия. В процессе освоения новых территорий у людей менялся паразитарный состав — в зависимости от места обитания и особенностей пищи. Первые следы человека на Крайнем Севере датированы примерно 45-м тысячелетием до нашей эры. Обосновавшись в высоких широтах, он их уже не покидал. И хотя нет никаких свидетельств тому, что он уже тогда ел рыбу, это вполне можно допустить, — подчеркивает Слепченко. — Первые сведения о рыболовстве в наших краях датируются эпохой неолита. Примерно за восемь тысяч лет до нашей эры человек включил в свой рацион речных и озерных обитателей. С этого момента он уже не мог не заражаться рыбными паразитозами — описторхозом и дифиллоботриозом. Правда, четкие следы этих недугов пока найдены лишь в захоронениях раннего Средневековья.
– Почему?
– Потому что в распоряжении ученых пока нет соответствующих проб древнее начала XII века. Но для людей, впервые попробовавших речную рыбу, это были новые паразиты, к которым предстояло адаптироваться. То, что сегодня мы почти не видим результатов этой адаптации, говорит лишь о крайне малом временном периоде с момента первого столкновения человека с этим вызовом — несколько тысячелетий лишь миг для эволюционного процесса! А вот процесс адаптации человека к экстремальным природным условиям мы как раз-таки наблюдаем — по рыбным паразитам в археологических раскопках. Дело в том, что на Крайнем Севере отсутствует растительная пища, содержащая достаточное количество необходимых витаминов, и получать круглый год, например, витамин С можно, только употребляя в пищу сырую рыбу. Именно сырую, так как при термической обработке большая часть витаминов и микроэлементов разрушается (паразиты, впрочем, тоже погибают). А вкушая ещё трепыхающегося язя или сырка, неизбежно заразишься гельминтами, чьи признаки ныне обнаруживаются археологами.
Паразитизм (от древнегреческого «нахлебник») — тип сосуществования организмов, при котором один из них (паразит) определенное время использует другого (хозяина) в качестве источника питания и среды обитания, частично или полностью возлагая на него регуляцию своих взаимоотношений с окружающей средой.
Зная, что описторхи в организме человека сами не множатся, а накапливаются в процессе употребления зараженной пищи, можно определить — случайно была съедена невесть откуда взявшаяся рыба либо при жизни ее поедали в больших количествах.
– То есть множественные останки рыбных паразитов в могильнике подтверждают факт систематического употребления сырой рыбы и, соответственно, полной адаптации человека к жизни на Севере?
– Вот именно! И не нужно думать, что наш предок ел сырую рыбу от дикости — в то время он вполне умел пользоваться огнем. Наоборот, данный факт говорит о его достаточно высоком интеллектуальном развитии, ведь он уже осознавал пользу именно сыроедения. Не имея микроскопов и таблицы Менделеева, поликлиник и аптек, он потреблял именно то, что нужно для выживания.
Почему в Гренландии вымерли викинги?
Думаю, теперь читатели и сами догадались, почему трехлетние дети древних северян питались сырой рыбой. Именно такой рацион был главным условием выживания на Крайнем Севере. Однако, вернемся к беседе с Сергеем Слепченко.
– В 20-х годах прошлого столетия один русский врач отправился на Новую Землю для изучения коренного населения — ненцев. Этот остров опустел лишь в 1950-е годы и ранее был довольно густо населен. Первое, что сразу бросилось в глаза молодому ученому, — разница между детьми местных ненцев и русских рыбаков. Первые — розовощекие и здоровые, вторые — бледные и хилые. Исследования выявили только одно различие в образе их жизни: ненцы ели сырую рыбу и мясо нерпы, русские — привезенную солонину и хлеб. Типичной материковой пищи хватало для поддержания жизнедеятельности, но не позволяло сохранить здоровье.
Самый яркий исторический пример: миграция викингов в Гренландию. Не отказавшись от привычной материковой пищи, колония скандинавов деградировала и вымерла. А эскимосы так и живут на этом ледяном острове с зеленым названием, поедая рыбу и сырое мясо.
С этой же дилеммой сталкивались русские первопроходцы сибирских просторов. В одной из летописей упоминается поход вглубь Сибири в XVII веке. Есть сырую рыбу наотрез отказалась жена воеводы — не по-христиански это. Она и умерла первой от цинги…
Вот и выходит, что сыроядение в условиях Крайнего Севера — не следствие дикости, а верный признак адаптации человека к недостатку растительной витаминизированной пищи.
Чистые руки не у тех, кто их моет?
– Никогда бы не подумал, что пара паразитов может дать историкам столько важной информации!
– На самом деле, этих паразитов гораздо больше, — улыбается Слепченко. — На раскопках Мангазеи их останки встречаются в широком «ассортименте». И если бы мы ничего не знали об этом северном поселении, то по найденным яйцам всё равно пришли бы к выводу, что его населяли уроженцы юго-запада Руси. Ведь они страдали нехарактерным для северов аскаридозом и трихинеллёзом. Кстати, вы никогда не задумывались, почему в старину у ямальских ненцев не было привычки мыть руки? Да потому что у них не было такой гигиенической потребности. На Ямале отсутствовала опасность заразиться геогельминтами — любыми паразитами, жизненный цикл которых связан с землей. Не их это ареал. А потом на Крайний Север пришла цивилизация…
С биологической точки зрения сегодня нам известна современная паразитарная картина с природными очагами и их границами. Где пролегали границы ареалов распространения паразитов в древности, и как там жили и боролись за здоровье люди, мы пока слабо осведомлены. Менялся климат, менялись природные условия…
Но всё же есть и прикладное значение этих знаний. Когда собранный материал со всей Западной Сибири (начиная с раннего Средневековья до начала XX века) сравнили с данными, полученными учеными в конце 80-х годов прошлого столетия в поселке Ванзеват и других поселениях Белоярского района Югры, получилась удручающая картина. Осматривалось коренное население: в основном ханты, немного ненцев и зырян, а также русских. Оказалось, что если в былые времена на этих территориях встречались только описторхоз и дифиллоботриоз, то при позднем Союзе здесь наблюдался широкий спектр паразитозов, включая аскаридоз и энтеробиоз (самая распространенная паразитарная инфекция в мире, вызываемая червячками-острицами. — Прим. авт.).
– Виновата цивилизация?
– Скажем так: причина — в изменении условий жизни народов Крайнего Севера. Теплые жилища, новая диета, скотники и коровники создали условия для жизненного цикла геогельминтов. Скученность, в том числе детей в интернатах, способствовала быстрому размножению и распространению того же энтеробиоза. Понятно, что этих остриц сюда привезли с Большой земли, но мы создали условия для их выживания в ранее непригодных для этого условиях. Кстати, сопутствующим фактором для этого стало отсутствие у местного населения строгих правил гигиены — проще говоря, привычки постоянно мыть руки…
И что нам с этими «чужими» делать?
Паразиты гораздо древнее людей и лучше приспособлены к выживанию. Постепенно человечество к ним полностью адаптируется, как ко многим вирусам и бактериям. Или еще раньше вымрет по собственной вине.
В принципе, паразитов можно и победить. Так считают многие ученые, включая Сергея Слепченко. Чтобы уничтожить тот же описторхоз, нужно просто ликвидировать одно из звеньев его жизненного цикла. Но это очень плохой вариант, с каких сторон его ни рассматривай. Ареал распространения описторхов сужается естественным путем, но такими темпами на это уйдут еще миллионы лет.
Поэтому нам нужно следить за своим здоровьем и чаще мыть руки. А археологи потом проследят путь нашей адаптации к паразитам. В любом случае уже сейчас они выстраивают эволюционную цепочку: человек — сырая рыба — описторхоз — адаптация к проживанию на Крайнем Севере. Как бы странно это ни звучало.
Откуда пошли ямальские описторхи
Обь-Иртышский бассейн — территория процветания «рыбных» разновидностей паразитов. Житель Ямала рискует заразиться описторхозом и дифиллоботриозом — наиболее частыми и опасными для нашего организма описторхами. И вот почему.
Описторхоз — заболевание из группы трематодов, вызываемое паразитическими плоскими червями. Заражение происходит при приеме в пищу сырой, слабосоленой или недостаточно термически обработанной речной рыбы семейства карповых. Заболевание характеризуется поражением внутрипеченочных желчных протоков, желчного пузыря и протоков поджелудочной железы. Описторхи — древние паразиты, их следы находят в меловых отложениях (от 70 до 145 миллионов лет). Для сравнения: озеру Байкал «всего» 35 миллионов. А значит, были они и там…
В жизненный цикл описторха входят несколько звеньев: пресноводные моллюски битинииды, рыба и поедающее рыбу животное: медведь, волк, песец, водные крысы и т. д.
Миллионы лет назад ареал распространения описторхоза охватывал всю Евразию от нынешней Португалии до Юго-Восточной Азии и покрывал всю нынешнюю Россию. Но постепенно этот очаг дробился на более мелкие, и сегодня его границы находятся между Енисеем и Обь-Иртышским бассейном. Остались мелкие очаги на Амуре и в Юго-Восточной Азии — в Таиланде и Вьетнаме.
На других территориях произошло вымирание одного или нескольких звеньев жизненного цикла описторха. И кстати, далеко не все рыбы являются переносчиками. Совсем не подвержены этой болезни сиговые и хищные, в том числе щука. Зато почти поголовно всякие язи и чебаки.
Дифиллоботриоз, вызываемый червем-лентецом, тоже попадает в организм с сырой рыбой.
То есть человек, поедающий сырую рыбу из Обь-Иртышского бассейна, обязательно заразится или тем, или другим. Но скорее обоими паразитами сразу.
Время от времени переносчиков описторхов случайно завозят в другие регионы. Но, не имея нужных условий, они не приживаются на новом месте. К примеру, лимитирующим фактором для улиток-битиниидов является холодная вода — если в течение трех месяцев она не прогревается хотя бы до +15 С, описторхоза быть не может.
Словом, родина этого паразита расположена не на Ямале, а гораздо выше по течению, где он размножается в теплой воде. А к нам попадает уже с зараженной рыбой. И к сожалению, в огромных количествах. Ямальский Север является зоной выброса описторхоза и крупнейшим в мире очагом этого паразита.
Сегодня ареал заболеваемости уже не совпадает с самим очагом в связи с высокой мобильностью людей и перемещением рыбной продукции. А раньше и то и другое было в одних границах, что очень важно для ученых.
Текст: Иван Бычков, Тюмень
Журнал «Северяне», № 4, 2022 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 14:35, 18 ноября 2022