обновлено: 11:16, 10 июня 2024
Общество
Кутопьюган. Лёшины поездки
Дело было, кажется, в ноябре. В обычный будний день по причине, которая ему не запомнилась, Лёша оказался дома, а не в школе. То ли простужен был, то ли еще что-то…
Время для чтения ~ 17 минут
Стукнуло ему тогда пятнадцать, и доступ к отцовскому снегоходу уже был, в принципе, разрешен. Правда, только с предварительным уведомлением. Но поскольку учителя-родители вели уроки, он решил быстренько смотаться в окрестности заброшенного на берегу Обской губы и почти забытого села Хэ. Хотел проверить петли на куропаток — в те времена их еще можно было ставить.
До излюбленного места в районе островов Сенные Пугора было почти сорок верст. Не очень близко. Но погода выдалась солнечная, потому на душе парня кипели радость и нетерпение: быстрей бы доехать и вернуться, пока родители на работе!
А осень в том году прошла с долгим и сильным северным ветром, который нагнал много воды. Уровень ее на Обской губе в октябре сильно поднялся, потом ударили морозы, и лед установился на этом максимуме. На тех участках, где береговая полоса поросла ивняком и ольховником, лед после спада воды остался висеть сплошным полем на этих кустах как ни в чем не бывало. Вдобавок поверх выпал снег. В общем, создалась полная иллюзия того, что все, как обычно, без подвохов. Лед как лед, как и везде…
Впрочем, не имея особого опыта, Алексей к таким вещам не приглядывался, детали не анализировал, просто спешил поскорее набрать мороженых куропаток.
Главное — живым остался
Добравшись до места, он переезжал по путику от одной петли к другой да увлеченно собирал добычу. А что — дело это для пацана интересное, позволяет ощутить себя взрослым, добытчиком, кормильцем. И вдруг… лед треснул, и он с «Бураном» рухнул вниз.
Все случилось так стремительно, что Лёша даже испугаться не успел. Просто разом очутился метра на полтора ниже. Под ногами оказалась сухая мороженая земля, а вокруг него и над ним — лед, снег и кусты. Красиво, как в царстве Снежной королевы: все сияет и искрится в лучах пробивающегося сквозь снежный покров солнца.
Но вот прошла пара минут, и на смену беспечному очарованию пришел конкретный вопрос: как отсюда выбраться? Впрочем, сначала было вроде бы даже смешно. Лёша лихо газовал, все пытался выскочить наверх, но снегоход лишь протаскивал его по земле вперед, а на лед взобраться не получалось. Если говорить коротко, то больше двух часов ломал охотник льдины на куски, подкладывал под «Буран». Куски эти постоянно разъезжались, Лёша сдавал назад, пытался сделать упор. Снова и снова. Плакал, молился, рассказывал Господу, как оказался в такой ситуации, и вопрошал: за что?
Наверное, Бог ему помог, потому что в какой-то момент он все-таки выскочил из западни. Потом быстро-быстро собрался и помчал в поселок. Все, конечно, были уже дома. И получил Лёша от родителей заслуженный нагоняй.
Мама отнеслась к его отсутствию довольно спокойно, а вот папа отругал за то, что Лёша взял снегоход без спроса. Ведь «Буран» был для семьи чем-то священным, и просто так без разрешения трогать его было нельзя.
Тем не менее десятка полтора куропаток он тогда привез. И главное — живым остался.
Но это было не самое волнительное из его приключений. Годом ранее случилось нечто более драматическое. Притом, что без спроса Лёша тогда ничего не делал.
К рыбакам за теплом
Чтобы было понятнее, поясню: в те годы все прилегающее к поселку Кутопьюган побережье Обской губы, а также низовья впадающих в нее речек были заняты избушками охотников. Свободным оставалось только одно подходящее место.
Примерно в полутора километрах от Обской губы есть два озера. В одном из них водится белая рыба: приличного размера сырок и щёкур. Называют озеро Миссионерским, потому что до советской власти там православные миссионеры из села Хэ рыбу ловили. Рядом с водоемом — заброшенная буровая.
Свободной от рыбаков и охотников эта территория оказалась по той причине, что после весеннего спада воды добираться туда было крайне неудобно. Да и расстояние от ближайшего поселка, как уже было отмечено, около сорока километров.
И вот когда губа еще не встала полностью, и промышлять подледным ловом было довольно рискованно, Алексей с папой поехал на то озеро проверить сети. Мороз был ниже тридцати. Пока добирались, в районе речки Танопчи начал дуть сильный северный ветер, по губе пошел треск, стало лед поднимать. Поверх него в устье поперла вода.
Отцу и сыну пришлось уйти подальше к верховью, чтобы пересечь речку «посуху» и двигать потом дальше на восток. А вода через трещины во льду прибывала, просачиваясь сквозь белое покрывало все более явной чернотой. Им пришлось топтать, приминать снег, уплотняя его, а мороз тут же прихватывал, сковывал созданную ими «тропу».
В итоге им удалось сначала перегнать через речку снегоход, а потом перетащить и сани. Но поскольку оба были в простых валенках, то промокли сразу.
Преодолев еще около двадцати пяти километров, они решили доехать до заброшенного балка бурильщиков, что стоял у озера. Ноги нещадно мерзли, нужно было обсохнуть, высушить обувь. Но пробиться до места не смогли, и высоким берегом вернулись на полтора десятка километров назад, в Ярцанги — круглогодичное стойбище рыбаков. Переночевали в ненецком чуме. Чья это была семья, Алексей не запомнил, но потом неоднократно заезжал туда с отцом, чтобы вручить небольшие подарки. Все визиты были мимолетными, порой даже без обязательного чаепития. Неправильно, конечно, но как было, так было. Вечно торопились…
В ожидании отца
Однако вернемся к той поездке. Сети на озере уже стояли, в нескольких километрах от берега были капканы на песцов. Лёшин отец долго пытался поймать на них еще и лису. Но как ни старался, даже вываривал капканы в можжевельнике и следы свои лисьим хвостом заметал, плутовка была хитрее…
Понятное дело, такие поездки были возможны лишь по выходным. За неделю майны (майна — широкая трещина во льду, полынья, прорубь) сковывал новый лед, толщиной сантиметров тридцать. Добравшись до озера, отец оставлял Лёшу у сетей, а сам отъезжал на путик проверять капканы. Пока его не было, парень чистил майны от снега и долбил лед. Отец возвращался, когда Алексей успевал очистить все пять майн и выдолбить половину льда. С той минуты продолжали работу вместе.
Ну так вот, добрались они до озера. Отец уехал к капканам, сын остался. Работает Лёша, мороз не слабеет, но телу под многослойной одеждой не холодно. Зябнет только нос да пальцы на руках, когда меховую варежку снимает, чтобы нос вытереть.
Очистил майны от снега. Долбит лед на первой. Потом на второй. Вот уже и третью пробил. Отца нет. Уже все ото льда очистил. Отца все нет.
Лёша порядком устал. Ему же тогда не исполнилось еще и пятнадцати лет.
Когда закончил работу на последней майне, оказалось, что первая уже подмерзла. Опять долбить надо. В общем, ждать отца и ничего не делать было бессмысленно, и он начал проверять сети. Но одному это неудобно, да и сил у подростка немного. Старался, мучился, временами отдыхал.
В те годы не было у сельчан теплых прорезиненных перчаток, и многое приходилось делать голыми руками. Например, выпутывать рыбу из сетей. Надо сказать, что на морозе за тридцать да с ветерком и поземкой — это то еще удовольствие. А распухшие и багровые кисти рук с лениво тающей на них поземкой — та еще картина. Лёша периодически их грел то под мышками, то в штанах, то на животе.
В итоге проверил все четыре сети. Потом рассортировал рыбу по кучкам на недавно пойманную и на ту, что проторчала в сети несколько дней и теперь годилась только на корм собакам.
Слёзы отчаяния
Наступали сумерки. Отца ни видать, ни слыхать. Но не было у Алексея паники, ведь отец такой взрослый, большой и сильный. Что с ним станет? Приедет!
Только устал парень сильно, а с окончанием работы начал еще и замерзать. Метрах в трехстах от озера стоял наглухо заметенный балок. Он разгреб перед дверью сугроб, проник внутрь.
В балке было заметно теплее, чем на улице. Под потолком, подальше от мышей, висели в пакетике макароны, рис, лавровый лист. Еще он нашел чай. Дров было только на растопку, чуть-чуть. Ими жилище не нагреть.
На полочке стояли жестяные банки, в том числе из-под кофе. Рядом полусгоревшая, оплывшая свеча. Набрал он в эту банку снега и на свечке вскипятил себе чай. Попил, согрелся, немного отдохнул. Но на душе, конечно, свербело, поэтому отправился по снегоходному следу искать отца.
Сначала шел вдоль берега. Там среди зарослей ивняка по обыкновению прятались куропатки, и там же отец ставил на них петли. Но сейчас было не до охотничьих трофеев. Алексей протопал по следу «Бурана» километра полтора, аж до самой губы, но и там никого не было. Пошел дальше.
Между тем короткий приполярный день иссяк, окрестности осветила яркая луна. Видно было неплохо, но началась поземка, и вскоре гусеничный след укрыло свежим снежком. Еще минуту назад он был, а теперь будто исчез. Куда идти? Возвращаться в балок сил у Алексея уже не было. Целый день прошел в трудах: сначала он ехал, потом работал, при этом ничего не ел. Еще и холод стоял лютый, а вокруг — сплошное белое безмолвие.
Вернулся Лёша чуть назад. Повертел головой, дурные мысли начали в ней роиться. Спасла его лиственница, одиноко стоявшая среди редкого ивняка и чахлых березок. Нижние ветви ее, как всегда у лиственниц, были замшелыми и сухими, подходящими для разведения костра. Утоптал парнишка снег под деревом, получилась ямка глубиною почти по пояс. Сел, чтоб хоть немного спрятаться от колючих снежных струй. И тут как-то горько ему стало, он заплакал.
Добыл огонь и куропатку
Спички лежали в нагрудном кармане штормовки под полушубком. Но руки замерзли настолько, что пальцы не гнулись и ничего не чувствовали. Расстегнуть пуговицу не получалось.
Плакать было бесполезно, и, с трудом засунув кисти рук под одежду, Лёша прижал их к животу. Вскоре перемороженные суставы на тепло «ответили» ломящей болью. Через несколько минут он ощутил, что пальцы ожили, обрели способность шевелиться.
Лёша с трудом расстегнул пуговицу, достал коробок из кармана. У него долго не получалось взять спичку — обмороженные подушечки пальцев по-прежнему ничего не чувствовали. Спичинки выпадали из руки или ломались о коробок. Наконец ему удалось зажечь одну, развести костер. Он отламывал хрупкие на морозе ветки от ствола, подкладывал в огонь, подкармливая его небогатыми дровишками.
Сверху было холодно, а внизу, у огня, стало тепло. Края снежного гнезда начали оттаивать. Жар топил снег и под костром, отчего тот опускался все ниже и ниже. Наконец Алексей отогрелся, и ему очень захотелось есть. Дико захотелось. Он сразу вспомнил о том, что рядом стоят петли на куропаток. Под луной их можно увидеть, тем более что все они установлены вдоль плотного, наезженного снегоходного следа.
Вылез Лёша из ямы и, отойдя немного, уже на второй-третьей петле увидел куропатку. Взял ее, вернулся в яму с затухающим костерком. Подбросил новых веток.
Теребить замороженную птицу было невозможно, поэтому он прислонял тушку к углям, и, когда перья обгорали, палочкой отскребал золу и копоть от шкурки. Очистив грудку куропатки от перьев, жарил ее на углях, периодически отгрызая то, что уже пропеклось. И понемногу все съел.
Слегка насытившись и согревшись, он почувствовал, как его разморило. О смертельной опасности сна в такой ситуации он не подумал. И уснул.
Пробудился от далекого звука «Бурана». Кто ездил на снегоходах, тот знает, что на ровной дороге они гудят монотонно, а на снежных барханах звук как бы прерывается.
Стояло безветрие, на морозном небе царствовала луна, за пределами ее ореола висели крошечные, мертвыми огоньками звезды. Но главное — вдали светил, перемещался, подрагивая и плавая вверх-вниз, теплый огонек фары снегохода. Светилось на прибрежном зимнике к Шуге и Хоровой. Лёша не знал, кто едет, но это было неважно. Выскочив из своего убежища, он побежал на плохо работающих ногах наперерез.
Домой с уловом
На снегоходе оказался отец. Конечно, случилась истерика. Лёша набросился на него, дубасил кулаками в грудь. Папка обхватил сына, прижал успокаивая. Не очень быстро это получилось, но, наконец, первые эмоции прошли. Отвалившись от отца, под его убаюкивающую речь парнишка еще некоторое время шмыгал носом и немного поскуливал. Потом притих.
Оказалось, что днем, свернув с путика в пяти километрах от озера, отец провалился в кустах, и снегоход повис на пухляке. Все это время он не мог сдвинуться с места. Так что и у него были невеселые приключения...
Вместе они съездили на озеро, погрузили рыбу. Лёша лег на оленью шкуру в санях, укрылся тентом. Поехали домой.
Маме эту историю решили не рассказывать.
Текст: Вадим Гриценко
Журнал «Северяне», № 2, 2024 г.
Авторы
«Северяне»
обновлено: 11:16, 10 июня 2024