обновлено: 16:53, 19 декабря 2022
Общество
Мотопутешественник из Красноселькупа проколесил по самым дальним уголкам России
Признаюсь, работать над этой статьёй было тяжело и душно. Душно сидя в кабинете, писать о скорости на шоссе, уходящем стрелой за горизонт; о чистом воздухе Приморья и бескрайних просторах, открывающихся с вершин Алтая. И тяжело оттого, что кто-то там уже побывал, а ты — нет. И побываешь ли? Сколько раз у дорожного указателя «Новосибирск — 1282 км» меня подмывало свернуть и ехать-ехать... До Байкала. До Алдана. До Охотска. Но я всегда выбирал кратчайший путь домой.
Время для чтения ~ 18 минут
А мой собеседник Виталий Гнутиков однажды махнул прямо. И с тех пор (вот уже двадцать лет прошло!) мотопутешественник с дорожным ником «Неместный» колесит на своем бензиновом коне по самым дальним уголкам России.
Как стремительно меняется мир: ещё недавно родители загоняли своих детей домой до заката, теперь же они не могут оторвать их от компьютеров, чтобы вынудить хоть часик погулять на свежем воздухе. Когда-то в обществе осуждали праздных странников, теперь же многие люди с завистью смотрят на экстремалов, способных добраться на велосипеде до сказочной Долины гейзеров.
Путешественник, художник, педагог…
У нашего земляка из Красноселькупа Виталия Гнутикова путешествия в крови. Родился он в Измаиле, в школу пошёл в Улан-Удэ, потом жил в маленьком городке на границе с Монголией, откуда родители переехали в Первомайск Николаевской области Украинской ССР.
– Когда грянул Чернобыль, — вспоминает свое детство Виталий, — меня отвезли в город Шахты Ростовской области. А так как для учёбы в Ростове-на-Дону в те времена необходима была местная прописка, то прописали меня в Батайске. Оттуда я был призван в армию, где считался уже батайским. Служил в Слуцке и Боровичах в Белоруссии, потом перевели в Великий Устюг, а оттуда в Вологду. После службы поехал поступать в Омский педагогический университет, планировал там остаться, но перевёлся на заочное обучение и уехал на Север. Вот уже 25 лет живу и работаю здесь.
Кстати, жители окружного центра с красноселькупцем Гнутиковым знакомы как с непревзойдённым резчиком по дереву — он завсегдатай всех салехардских фестивалей парковой скульптуры. Кроме того, в Музейно-выставочном центре имени И. С. Шемановского проходили его персональные выставки фотографий 501-й и 503-й строек, картин и резьбы по дереву. Всё потому, что его первая профессия — художник-оформитель, освоенная в Ростовском художественном училище имени Грекова.
А вот по второй специальности в Красноселькупском центре дополнительного образования он руководит детским творческим объединением «Норд-сталкер» — учит ребят вождению, правилам дорожного движения и техническому творчеству. Оно и немудрено, ведь на свой первый мопед «Верховина-4» Виталий залез в семь лет, а мотоцикл «ИЖ Юпитер» знает наизусть до последнего винтика.
Мотоцикл — транспорт эгоиста
– В 2002 году мы отправились всей семьёй в первое дальнее путешествие, — вспоминает собеседник. — Моя супруга умеет водить мотоцикл, а старшая дочь ещё была нашим единственным ребёнком, поэтому путь до Чёрного моря перенесли вполне сносно. Проехали на «Урале» с коляской девять с половиной тысяч километров — от Омска через Москву до моря и обратно в Тюмень. Потом появились более скоростные мотоциклы и брать с собой семью стало небезопасно. Теперь катаюсь один.
У Виталия четверо детей. Старшая дочь проходит ординатуру в Центре Илизарова в Кургане. Ещё трое — тринадцати, восьми и четырёх лет — ждут отца из путешествий дома.
– Мотоцикл — транспорт эгоиста, — говорит Виталий. — Очень трудно подобрать напарника, чтобы быть с ним как ниточка с иголочкой и ехать в унисон. А один на мотоцикле — это романтика! Без всяких пафосных слов. Едешь и дышишь воздухом, за мгновение сменяются тысячи запахов.
Но главное, по словам собеседника, в любой момент можно съехать с дороги и помчать прямиком через поля или по звериным тропам. Разве на машине проедешь там, где проскребётся двухколесный конь? Разве побываешь на вершине сопки, куда пешеход два дня забирается? Конечно, на машине путешествовать комфортнее. Но тогда зачем лезть в горы, если вершину видно с самолёта?
– В пути хватает трудностей, — продолжает Виталий. — Это грязь, пыль, дождь и ветер. Ещё люди шутят, что опытный мотоциклист знает на вкус более двадцати видов мошек. Так вот, это правда.
Между Сахалином и Магаданом
У каждого экстремала есть своя мечта и своя вершина. Для Виталия это поездка в Магадан. Перебравшись на Север, он заинтересовался историей железнодорожных сталинских строек. Ведь, кроме известных ямальцам 501-й и 503-й, были и другие — вплоть до 517-й. Особый интерес у мотоциклиста вызывает строительство № 506–507 ГУЛАГ — тысячекилометровая линия от Комсомольска-на-Амуре до Победино на Сахалине с тоннельным переходом через Татарский пролив и паромной переправой. Замысел проектировщиков был схож с тем, что планировалось возвести на Ямале (см. «Северяне № 2, 2022 г.), вот только условия содержания на дальневосточных стройках были гораздо тяжелее ямальских. Примечательно, что они были брошены практически одновременно — в 1953 году.
Туда-то и тянуло все годы красноселькупского мотопутешественника: Магадан, порт Ванино — легендарные места! Он мечтал увидеть вход в заброшенный тоннель и основательно готовился к поездке.
— К сожалению, что бы я ни делал, Магадан меня не принимал, — откровенничает собеседник. — Первая поездка сорвалась из-за того, что я сломал ногу, дошло до аппарата Илизарова. Второй раз, в 2013 году, собрав компанию, я двинулся в путь, но добрался только до Тюмени. Из-за проблем с позвоночником отнялась правая нога. Прикатил в центр нейрохирургии и шокировал врачей. Они провожали меня всем коллективом. Ещё бы: пациент с таким осложнением приехал и уезжает на мотоцикле! После двух операций долго восстанавливался. Путешествовал, но не так далеко.
Увидеть, чтобы вернуться
Съездив на Алтай и набравшись впечатлений, наш собеседник отправился на юг. Потом какое-то время колесил по Ямалу, добрался до Харпа. Затем махнул на Сахалин.
– Оказался там почти случайно, — продолжает Виталий. — Еще в 2007 году на переправе через Волгу встретился с мотоциклистом. У меня 89-й регион на номере, у него 86-й. Земляки! Разговорились, обменялись адресами и периодически встречались в поездках. Позже он перебрался на Сахалин и выставил свой мотоцикл на продажу. В прошлом году я приезжал к нему, взял мотоцикл, две недели катался по острову. Самый северный край — мыс Елизаветы. До восточной точки немного не доехал, там пограничники. Чтобы попасть на мыс Крильон (самая южная точка острова) в отлив, я выехал в прилив. Когда перебрался на западный берег Сахалина — там такая теплынь, такая красота!
Нашего земляка восхитили виды заброшенной японской железной дороги, старых храмов, оставшихся с войны оборонительных сооружений и брошенной техники. Северянин уезжал с острова с желанием вернуться...
От камнепада закрывался мотоциклом
После двухнедельного путешествия Виталий остановился в Хабаровске у ребят из мотоклуба «Рыси Амура». Там он отмылся, отоспался, а наутро друзья поменяли на его мотоцикле резину и усадили едва проснувшегося северянина в седло: «Езжай!» — «Куда?» — «В Магадан, ты же мечтал»...
– Я давно приметил, если долго и тщательно к чему-то готовиться: или сорвётся, или выйдет скучно, — пояснил собеседник дружеский порыв. — Вот так неожиданно по дороге домой я оказался на пути в Магадан. Тем летом были жуткие пожары. В десяти метрах ничего не видно, дышать тяжело. В какой-то момент дым начал смешиваться с туманом и стало хуже. Еду и думаю: зачем я туда прусь, какое от этого удовольствие? Всё равно ничего не видно.
Тысячу километров до самого Алдана шла дымовая завеса, и лишь после речной переправы у посёлка Хандыга развеялось. А через двести километров впереди неожиданно возникли величавые горы. Ради этого стоило ехать!
– Магаданский край мне напомнил гигантский карьер, когда-то перекопанный огромным экскаватором, — делится впечатлениями Виталий. — Красота! Прижимы «Заячья петля», «Чёрный» и «Жёлтый». А какое нагромождение скал!
Прижимы — это выдолбленные в горах узкие дороги, когда левым плечом ты касаешься склона, а правая нога уже висит над бездонным ущельем. Всё это в чёрных, жёлтых, оранжево-охровых тонах — по цвету скал. И непонятно, отчего голова кружится — от восхищения или высоты. И адреналин в крови — чуть дёрнулся — и вниз. Едешь и прислушиваешься: если шорох, значит, камнепад начинается — или газу, или остановись.
– Несколько раз приходилось просто прижиматься к скале и прикрываться мотоциклом. Там же встретил знакомого с дорожным именем «Негр». Его так прозвали за способность ехать и жить в любых нечеловеческих условиях. Экстремальный выживальщик. Постояли, обменялись советами по маршруту, разъехались. И снова дождь, дождь, дождь…
На Магадане если дождь — трасса замирает. Начинаются сели и оползни. Тот, кто не успел сразу проскочить опасные участки, рискует задержаться там надолго. Именно так случилось с мототуристом, ехавшим по следам Виталия — он на неделю завис среди непролазных грязей.
– Мне повезло, я вовремя выскочил из этой западни. Лишь в одном месте остановился ненадолго: прижимы, камни сверху сыплются. Опасно, но очень интересно.
Ещё из «интересного». По словам собеседника, в тех краях радиатор мгновенно забивает сантиметровым слоем глины, которая тут же застывает, как цемент. Расковырять можно только ножом. Такой Магадан: в дождь — грязь непролазная, только дорога подсохнет — пыль столбом. Выбирай, что больше нравится.
Дорожная мистика
– И всё же Сахалин и Магадан нужно смотреть по отдельности, не объединять их в одну поездку, — отмечает собеседник. — От избытка впечатлений многое ускользает от внимания, забывается. Сейчас товарищ, мотопутешественник Джинн зовёт с собой, но я пока ничего не планирую. Мотоцикл есть — сел в любой момент и поехал. Доживём до следующего лета — увидим.
Вообще, планов у Виталия много — хватило бы бензина и отпусков. Во-первых, нужно посмотреть посёлок Рыбачий, во-вторых, вернуться на Алтай, побывать в Тыве. Но загадывать наперёд наш земляк перестал.
– Нужно уметь читать знаки. К примеру, собрался я на Сахалине к своей мечте — недостроенному тоннелю 506-й стройки, что у посёлка Погиби. Трогаюсь, мотоцикл заглох, второй раз трогаюсь, опять заглох. Это дорога предупреждает — перенеси поездку или откажись. Всё равно выезжаю. Только выхожу за Валом на заброшенную дорогу — ливень стеной! Ругаюсь про себя: «Что ж ты меня не пускаешь! Немного осталось». Пропустил нужный поворот и доехал до КПП газовиков. Они мне указали нужное направление. Только отъехал — опять ливень. А осталось-то всего 70 километров. Упорно еду вперёд, за спиной туча идёт.
Когда дорогу совсем развезло, Виталий повернул назад. Там ливень. Дорога всё хуже и хуже. Мотоцикл скользит по глине, как корова по льду. Долго так продолжаться не могло.
– Упал как-то неудачно: под склон и мотоциклом сверху придавило. Выбраться не могу — глина скользит. Надо мотоцикл сначала вверх двинуть, потом приподнять. Не получается. Лежу, на мне одежда, защита, куртка и дождевик. Получил тепловой удар.
Рядом пунктир лосиных следов. А где лоси, там и медведи. Этот зверь на Сахалине наглый, непуганый. Судя по часам на мотоцикле, наш путешественник пролежал под своим железным скакуном 45 минут. Вспомнил всю свою жизнь, семью.
– Лежу и думаю: «Куда тебя, старый чёрт, понесло! Ведь уже доехал, куда смог». Изорвал на себе всю одежду, какие-то детали на мотоцикле отломал, но с горем пополам выбрался.
Добрался до ближайшего посёлка — там меня на автомойке из шланга от глины отмыли.
Направо поедешь — друга встретишь…
А ведь раньше Виталий так и ездил — по приметам. На перекрёстке трёх дорог стоит: в Перми друг ждёт, в Ижевске товарищ, на юге — мама. Кинул прутик — на Пермь, где дождик крапает.
– Весь центр России исколесил, ездил в Крым. Добрался до Варзуги — это посёлок на берегу Белого моря. Там даже есть небольшая пустыня из белоснежного песка — можно неплохо побарахтаться на мотоцикле. Мечтал доехать до Рыбачьего в Карелии, но в том году было много воды, и ребята из экспедиции на квадроциклах меня отговорили от этой затеи. Алтай проехал до Чемала, потом световой день закончился. Туда надо возвращаться — Алтай за два дня не объедешь, нужно минимум недели две.
Путешественники — особая каста мотоциклистов, которые уже всё прошли и испытали. Единственное оставшееся им удовольствие — забраться туда, где никогда не звучал рёв мотоцикла. Зачем? А кто его знает? Может, чтобы сказать самому себе: «Круто!» Мотоциклисты по нашивкам на жилетах считывают путь собрата, как моряки на флоте.
«Мы едем из рук в руки»
В отличие от автопутешественников, мотоциклист всегда среди людей. В тех краях, куда Макар телят не гонял, помощи можно ждать только от местных.
– Люди разные бывают. В туристических местах к нам относятся со скепсисом — там приезжие всем уже надоели. А чем дальше в глушь, тем добрее и приветливее народ. И накормят, и баню натопят, особенно если умеешь рассказывать байки. Бывает, даже слишком навязчиво зазывают к себе. Народ у нас хороший, а мотоциклистов по-человечески жалеют: вот, мол, бедненькие, грязные, промокшие... Едем из рук в руки.
А вообще, мало уже мест осталось, где не побывали мотоциклисты. Благодаря интернету, можно составить безопасный и вполне комфортный маршрут: предшественники подскажут, как проехать и у кого остановиться.
Люди засиделись дома. Наши предки мерили страну ногами, родители любовались ландшафтами из окна плацкартного вагона. Мы с заднего сиденья такси сразу пересаживаемся в самолётное кресло и изучаем в иллюминатор перистые облака. А внизу столько чудесного! Нужно только выйти на дорогу.
Текст: Владимир Заводовский
Журнал «Северяне», №4, 2022 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 16:53, 19 декабря 2022