обновлено: 04:02, 16 сентября 2024
Общество
Обжорка. Рассказ ямальского «мобика»
Фронтовая «акклиматизация» и горечь первых потерь всегда переживаются остро. Невозможно простому «мобику» — вчерашнему водителю, рабочему или учителю — сохранить привычное расположение духа, когда по позициям проносится огненный смерч.
Время для чтения ~ 13 минут
Быть может, ещё вчера ты щурился на солнышке и слушал тишину, а сегодня тебя и душу твою перепахивают вместе с полем, на котором ты лежишь.
Как тут не расклеиться, не упасть духом? Особенно если ты командир и должен не только боевые задачи выполнять, но и быть для подчинённых примером!
Наши ребята, конечно, держались, нюни не распускали. Кто-то стирался в свободное время, кто-то штопал форму, а кто-то с головой уходил в строительство. Благодаря таким умельцам на каждой передислокации мы быстро обрастали «инфраструктурой» — кухня, банька и душевая скрашивали наш спартанский быт.
На позициях в лесополосах под Волновахой было много раскуроченных техникой и артобстрелами деревьев. «Чего добру пропадать?» — подумал я и взялся строгать из липовых, ясеневых, ольховых обрубков ложки. Не для себя — для нашей маленькой кухни, для бойцов. Голова от такого занятия отдыхает, да и сонливость на время проходит, ведь спать на фронте хочется всегда. Помните, как в старом советском фильме: «Эх, вздремнуть бы минут шестьсот»? Вот это и про нас тоже. А если не поспишь, а проспишь — подведёшь однополчан и соседние подразделения. Прозеваешь координаты целей — разжалование и позор на всю оставшуюся жизнь!
В те дни мы поддерживали наступление дальневосточных морпехов и сдерживали «немцев» на других участках фронта. В общем, приходилось держать себя в постоянной бодрости…
На развалинах какого-то хутора я нашёл малый ржавый топор без топорища. Очистил его, наточил, сварганил топорище. Получился томагавк — лёгкий, удобный, острый. С таким инструментом сподручно обрабатывать поленца до очертаний ложки. Топор был всегда со мной — для дел хозяйственных, да и так, вдруг патроны закончатся…
***
Ещё в Лужской учебке, в военторге, купил я охотничий нож от знаменитых кизлярских мастеров. Штатный штык-нож тупится быстро, да и длинноват для ремесленничества, а этот ухватист, манёврен и превосходно держит заточку. В общем, инструментарий у меня подобрался что надо.
Первые ложки были опытные, грубые, неотёсанные. Часть выкинул, часть подарил. Как сделать лучше, удобнее, как выточить ровное овальное углубление?
В октябре 2022 года я наконец-таки вырвался в Волноваху в увольнительную. На местной барахолке, помимо скупки всего и вся по заказам сослуживцев, разжился напильниками, округлыми стамесками и наждачной бумагой. Дело пошло…
Как-то ночью во время дежурства на узле связи занялся новой моделью. Столовая ложка с изогнутой вверх и в сторону (к себе) ручкой, как у маленьких детей, получила название обжорки.
Мои бойцы, кроме тех, что в карауле, спали. Уморились за день. Каждый выкопал по два-три куба земли для новых землянок; потом они чинили связь, пилили лес, кололи дрова, выполняли боевые задачи.
Костёр быстро прогорал — клён да ольха. Приходилось часто подкладывать дрова, колоть или пилить длинные жерди. Костёр для солдата — это не просто тепло, это символ домашнего очага. Бойцы соорудили над ним навес из плотного брезента. Квадрокоптеры, бес их за пропеллер, летают, заразы…
Когда Сергей Бойко был в Волновахе, город был сильно разрушен. Сейчас его не узнать: здания и дома восстановлены, некоторые построены с нуля. Во многом это произошло благодаря Ямалу, взявшему шефство над Волновахой в сентябре 2022-го.
***
Бойцы нашего артдивизиона «Невский» — публика разношёрстная. Худые и с лишним весом, молчаливые и буйные, интеллигентные и не очень. Но что касается выполнения боевой задачи — красавцы. Руки в кровь, стиснув зубы, но свою работу делают. Нет крана, нет экскаватора, но есть российский солдат, который с помощью прибаутки или крепкого словца заменит стосильную технику. Такого солдата не победить. Жилы сорвёт, но своего добьётся. Сам пострадает, но товарища выручит.
Чуть за полночь, к костру подошёл замполит нашего дивизиона. Я доложился по форме. Предложил чай. Дежурный чайник был всегда у костра в тёплом состоянии.
Разговорились. Он удивился моему занятию:
– Почему ложки и для чего?
– Подарки бойцам. Одну вырезал Деду, так он так обрадовался, точно ребёнок шоколадке.
Дед — это один из наших старожилов. Как и мне, ему 55 лет. Старый и мудрый. Лямку тянет как молодой. А шутяга! Как сморозит что-нибудь, хоть стой, хоть падай. Слёзы текут, животы надрываются от смеха.
Проснулся и вышел к костру командир взвода. Закурил.
– Здравия желаю!
– Товарищ старший лейтенант, отчего так хозяйство запустили? Ваши бойцы сами себе деревянные ложки тачают!
– Да есть у них ложки…
– Разрешите, — сказал я, обратившись к замполиту, — ложки в хозяйстве действительно есть, а деревянные для души и от души. Хотите, и вам вырежу. Вам понравится.
– Ладно. От души, так от души. Вот привёз письма бойцам от детей Ленинградской области. Раздайте, товарищ младший сержант, — протянул он мне пачку корреспонденции. — Им будет приятно.
– Есть раздать письма.
***
В ту ночь я выстрогал топором и кизляром контур ложки и начал делать штык-ножом углубление в той части, которое называется черпало. Это самый тонкий процесс. Одно неловкое движение и — трещина. Постепенно, точно сверлом, делал углубление и потом круговыми движениями расширял его в диаметре. Потом второе углубление, и опять расширял. Далее из двух углублений делал одно, овальное.
Моё время боевого дежурства закончилось. Никто не связывался с дивизионом. Я разбудил сменщика, передал пароли, журналы, рации, зарядки и телефоны, а сам пошёл отдыхать.
Следующая ночь была жаркой — не до ремесленничества. А руки просят. Запах дерева для меня что любимый одеколон. Вообще-то я всегда любил мастерить. У меня дома на лоджии маленькая мастерская.
Через пару ночей выдалось затишье, и я с удовольствием взялся за свою обжорку. Достругивал штык-ножом, кизляром и полукруглыми стамесками. Потом обрабатывал напильниками и шлифовал наждачкой. Ну всё, обжорка готова!
Днём выдалась свободная минутка, и я опробовал ложку в деле. Оказалось, не очень удобна для рта. Надо было сделать более плоское и тонкое черпало. Сделал. Заодно подшлифовал ручку. Стало приятно держать в руке и удобно есть. Работа завершена. Вот бы её покрасить. Но где на войне найдёшь краску и лак по дереву?
Эта ложка досталась Колесу — командиру взвода обеспечения. Он был назначен на эту должность, как и я, после пересечения ленты, когда наши предшественники стали трёхсотыми. Мы сдружились. Характеры у нас похожие, да и возраста одного. Помогали друг другу.
– Колесо, дружище, это тебе на память и чтобы вкусно елось.
Я подарил моему боевому товарищу обжорку. Тот разулыбался и обнял меня в знак благодарности.
***
При первой возможности я подыскивал материал для будущих поделок. Когда отправлялся чинить многострадальный кабель связи, то по дороге прихватывал пару-тройку поленец. Экспериментировал с разными породами дерева по цвету текстуры, по твёрдости и лёгкости в обработке. Светлые: берёза, ель, дуб, клён, липа. Красные и коричневые: вишня, орех. Легче всего обрабатывались клён и ель. Но самые красивые были из коричневого ореха и красно-розовой вишни.
Пару недель было жарко. Днём боевые и хозяйственные задачи. Их было много, ведь мы передислоцировались под Сватово. А ночью по пять-десять целей. Наши «Малки»1 работали исправно, а после стрельб сворачивались и уходили в места маскировки. Часто ухали ответки, в том числе и по нашей располаге. Один раз прилетела кассета с «лепестками». На одной из таких мин подорвался наш начальник штаба, получил тяжёлое ранение. Но в целом приданный нашему подразделению расчёт ПВО справлялся на «отлично».
Переехал и радиотранслятор артдивизиона. Начальник связи бригады для его установки выбрал самую высокую точку в радиусе десяти километров — трубу заброшенной котельной.
В ноябре меня с Дедом назначили обеспечивать связь и охранять транслятор. Появилось немного свободного времени, чтобы заняться ремеслом. Сделал с десяток или больше заготовок для ложек, опробовал несколько новых моделей с интересными изгибами и вариантами черенков: булава, копьё, лопатка. Мне ведь надо выполнить все заказы — как с нашего взвода, так и с батарей дивизиона.
Увы, неделя относительной тишины пролетела быстро. Грозное «триста тридцать три» снова звучит на батареях. А значит, ложки в сторону!
Вообще, транслятор должен быть всё время заряжен. Чтобы не лазить на трубу каждые три-четыре часа со свежим аккумулятором, мы с Дедом закрепили на самой верхотуре ролик и подвесили на него оборудование. В спокойную погоду это работало — мы просто тянули кабель, спуская и поднимая транслятор. Но стоило подняться ветру, кабель перекручивался, запутывался, и наша «коробочка» застревала наверху.
– Учитель, я — Первый, плохая связь, заменить батарею!
В такие дни приходилось по нескольку раз подниматься по ржавой лестнице на высоту семи-восьмиэтажного дома. При этом часть ступеней отсутствовала, а некоторые обрушились уже подо мной.
– Первый, я — Учитель, как меня слышно?
– Учитель, я — Первый, слышу тебя хорошо. Это мои бойцы назвали меня Учителем. Я ведь на гражданке был простым педагогом, работал в одном из колледжей Ленинградской области, но внешностью похож на восточного сэнсэя. Вот и прицепился такой позывной.
***
31 декабря прибыли в деревню под Донецком.
Посты выставлены. Техника замаскирована. Проверены улицы, дома, мастерские. Рядом пехота ДНР. Свои. Теперь можно и отметить наступающий 2023-й год. Взвод управления, в котором в строю осталось восемь из 27 бойцов, выстоял. Все боевые задачи выполнены.
Мы породнились за полгода службы. Такие разные как по возрасту, так и по характеру. А с какой теплотой мы дарили в Новый год друг другу подарки: шевроны, шоколадки... Аккурат под ёлочку подоспели посылки от родных и волонтёров из Ленобласти. Тёплое бельё, шерстяные носки, еда и сладости. Всё разделили поровну. А ещё я подарил парням полированные, пахнущие лесом, деревянные ложки. Пару «обжорок», пару «свинтусов», пару «нехочух», другие произведения столярного искусства. Каждому досталось по ложке, ещё и экипажам орудий хватило. Пусть моим дорогим сослуживцам будет вкусно и сытно! Пусть матери и жёны с детьми дождутся своих воинов живыми и здоровыми!
Текст: Сергей Бойко Журнал «Северяне», №3, 2024
