обновлено: 13:02, 15 февраля 2024
Общество
Сергей Волков: «Хочу поговорить с капитаном!»
В детстве я, как и большинство моих друзей, коллекционировал фантики от конфет. После войны сладости были редкостью. Больше всех в этом деле преуспел мой одноклассник Алик. За фантиками он бегал на вокзал — до тех пор, пока не подцепил там стригущий лишай. С возрастом любовь к коллекционированию и конфетным обёрткам прошла. Но постепенно из своих служебных командировок я начал привозить полярные артефакты. Особенно меня интересовали вещи, касающиеся арктических судов, на которых я побывал как журналист: книги, марки, конверты… И их становилось всё больше и больше…
Время для чтения ~ 13 минут
В 1970-е окружком партии наградил меня книжной серией «XX век: Путешествия. Открытия. Исследования». Целых двадцать томов! Позже девятнадцать я подарил одной из салехардских школ, а с одним, рассказывающим о первой высадке советских людей в Антарктиде в 1956 году, расстаться не смог. Задумался: почему? Причин несколько. Первая: брал интервью в Мурманске у одного из членов редколлегии, академика Евгения Сыроечковского. Вторая: ещё в детстве нас, школьников, потрясла история гибели нашего земляка, 19-летнего тракториста Ивана Хмары, участника той экспедиции, — об этом много писали и говорили. И третья, главная — в книге была опубликована фотография дизеля-электрохода «Лена». Это первое большое судно, на котором мне удалось побывать.
«Спроси там Лену»
Дело было в 1966 году, когда я работал корреспондентом Таймырской редакции радиовещания. После легендарной экспедиции в Антарктиду прошло десять лет.
История вышла забавная. Дудинка, на улице минус 50 градусов. Меня отправляют на интервью со словами: «Иди на набережную, спроси там Лену». Не помню, чем была забита тогда моя голова, но я и вправду подумал, что иду на встречу с женщиной. Кое-как добравшись до места, увидел махину. Читаю: «Лена». Смешно.
Этот дизель-электроход использовали для перевозки грузов в Арктике, он вёл навигацию на линии Мурманск — Дудинка.
Меня встретили хорошо. Моряки были расслабленные — отмечали своё отбытие. Капитан пригласил в свой кабинет. Помню, на стене висел список.
– Почётные сотрудники? — спрашиваю.
– Нет, — смеётся он. — Это список алиментщиков.
«Наверное, издержки профессии, — подумал я, — долгая разлука вряд ли способствует крепким семейным отношениям».
Мы поговорили о работе в суровых северных условиях, о том, как сложно доставлять строительные материалы и продовольствие в Арктику и, конечно, о «Лене». Электроход был первым серийным транспортным судном для автономного арктического плавания. В 1954 году он совершил первый в истории Севморпути двойной сквозной рейс с грузами. А в 1956-м, добираясь до Антарктиды, прошёл проверку на прочность — на полном ходу столкнулся с айсбергом. К счастью, никто не пострадал, корпус судна тоже был в порядке, только посуда побилась, вспоминали члены экипажа…
Как «Салехард» в Бразилию попал
Накануне нового 1971 года судьба забросила меня в Архангельск. Мне предстояло подготовить материал об океанском лесовозе с родным для всех ямальцев названием «Салехард». Интервью выходило в эфире окружного радио и на полосах газеты «Красный Север» — заметки «Архангельские «салехардцы» были опубликованы в трёх номерах: от 30 января, 2 и 3 февраля 1971 года. У меня есть эти вырезки.
Не заметить теплоход у причала было невозможно — белая 170-метровая громадина высотой 18 метров. За шесть лет существования он совершил 53 рейса в страны Западной Европы, Ближнего Востока, Южной Америки, перевёз около 250 тысяч тонн грузов.
– Вадим Михайлович Ярунов, — представился капитан и пожал мою руку, как только я поднялся на палубу.
Мы сразу нашли общий язык, были почти одногодками. Через пару часов общения меня пригласили остаться на судне на несколько дней и отметить Новый год. Для отдыха предоставили изолятор. За это время я успел поговорить абсолютно со всеми 37 членами экипажа: от буфетчицы до первого помощника. Многие самым ярким путешествием за время работы назвали рейс в порт Манаус (Бразилия), расположенный на Амазонке в 900 милях от побережья. Стоит ли говорить, что меня угощали настоящим бразильским кофе?
– Мы возили туда цемент. Трудность заключалась в том, что советские суда по Амазонке ещё не ходили. Карт отечественного издания не было, пришлось воспользоваться английскими, да и те устарели, — вспоминал Вадим Михайлович. — Дней за двадцать до нас в Манаусе побывал теплоход «Волга», но мы с ним не встречались и воспользоваться их информацией не могли.
Движение по неизвестной реке для морского судна — настоящее испытание. Это и сильное встречное течение 6-7 узлов, отсутствие навигационных знаков, быстроменяющийся фарватер, извилистые протоки и многое другое. А ещё жара и повышенная влажность.
– Зато здесь мы сумели оценить отечественные кондиционеры, — продолжил Ярунов. — Но всё же на палубе и в машинном отделении было как в русской бане.
По его словам, вода Амазонки настолько мутная, что вряд ли для чего-либо пригодна, кроме судоходства. Иногда по пути встречались целые плавающие острова с деревьями и одинокими хижинами, построенными из жердей и пальмовых листьев.
– Когда мы собирались в этот рейс, ждали экзотики. Готовились увидеть диковинную рыбу — пиранью, бабочку величиной с воробья, крокодилов. И вот мы в Манаусе — городе «зелёной лихорадки», столице каучука. И что же нас удивило? Первой на борт поднялась девушка и представилась: «Галя из Москвы». Оказывается, год назад она вышла замуж за студента Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
В этот раз «Салехарду» предстояло отправиться на Кубу, доставить более восьми тысяч кубометров леса. Чтобы представить, сколько это пиломатериалов, скажу, что для перевозки понадобилось бы около 150 четырёхосных железнодорожных вагонов.
На прощание семья Яруновых подарила мне бутылку коньяка, вручили бумажку с домашним адресом. А через какое-то время в Салехард пришла телеграмма: «Отправляемся в рейд Архангельск — Тикси. Присоединяйся». Не передать словами, как я обрадовался. Ещё бы, пройти по Севморпути! Но начальник не отпустил в командировку. До сих пор это моя боль. Я долго хранил телеграмму, но потом порвал — тяжело мириться с несостоявшейся мечтой.
Океанский лесовоз ещё один раз напомнил о себе. В конце 1980-х я по работе оказался в Архангельске. К концу поездки совсем не осталось денег. Адрес Яруновых запомнил хорошо, поэтому отправился к ним. Меня накормили, напоили, ещё и в долг дали.
Итальянское небо капитана Сорокина
Тёплые воспоминания остались у меня от посещения ледокола «Капитан Сорокин». Это произошло в 1978 году. Я был в Харасавэе и узнал, что судно на рейде — только пришло из Дудинки. Конечно, тут же решил добраться до него. До сих пор удивляюсь, как дошёл: не провалился, не заблудился, не встретил животных.
Громадину увидел издалека. Рядом с ней я казался букашкой. Но меня заметили.
– Что нужно? — кричат сверху.
– Хочу поговорить с капитаном! — кричу в ответ.
– Ладно, спускаем трап!
Даже не ожидал, что так просто попаду на ледокол. Когда оказался внутри, обалдел от масштабов.
Капитан Виктор Семёнович Вакула встретил меня как давнего друга, проводил в свою каюту. Мне в глаза бросилась огромная металлическая карта на стене. Это было необычно.
Вакула прошёл всю войну, в 1950 году окончил Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С. О. Макарова (ЛВИМУ). Его карьера развивалась быстро: от младшего штурмана дорос до старшего помощника, а потом и капитана. До этого ходил на легендарных ледоколах «Александр Сибиряков» и «Красин», капитаном которых был сам Михаил Сорокин — моряки называли его патриархом русского ледового плавания. Сорокин даже на крейсере «Аврора» успел отметиться — в 1904 году его назначили вахтенным начальником.
– Я был совсем зелёным, пацанёнком, когда познакомился с ним. Удивительный человек, — вспоминал Виктор Семёнович. — Помню, когда ему дали квартиру в Ленинграде, он попросил меня покрасить потолок в ванной: «В цвет итальянского неба». «Небо везде одинаковое», — возразил я. «Это не так», — ответил он. В Италию я попал через несколько лет, уже после смерти Михаила Яковлевича, и был поражён — там, действительно, совсем другое небо.
Капитан Вакула очень тепло вспоминал о своём наставнике и гордился, что капитанствует на ледоколе, названном его именем. В 1978 году, когда состоялась наша встреча, «Капитан Сорокин» под командованием Вакулы уже успел отличиться — вместе с ледоколом «Сибирь» он обеспечил ледовую проводку дизель-электроходов «Павел Пономарев» и «Наварин», которые должны были перевезти свыше 80 тонн грузов для «Главтюменьгеологии» и «Комигазпрома».
Поговаривали об обустройстве Бованенковского месторождения.
На рабочем столе капитана было очень много документов и писем.
– Могу подарить конверт или телеграмму, если хотите, — предложил Виктор Семёнович. Наверное, хорошо знал нашего брата-журналиста и то, как мы любим собирать памятные вещи.
– Буду очень признателен, — выпалил я.
– Берите, что нравится. Даже печать могу поставить, — улыбнулся он.
А потом на одном из листков начертил путь, по которому шёл ледокол, подробно рассказывая о путешествии. К сожалению, подробности того разговора стёрлись из памяти, а журналистские блокноты не сохранились.
Напоследок капитан пригласил меня отужинать в столовой. Даже в ресторанах я не ел такой вкусной еды. Сама атмосфера была особенной — такое гостеприимство возможно только в кают-компаниях.
Спустя три года Виктор Семёнович умер. Я часто вспоминаю его, когда просматриваю марки и в тысячный раз перечитываю телеграммы, которые он подарил. Эта память согревает меня, возвращая в прошлое.
P. S. В 1978 году в Харасавэе я побывал и на танкере «Самбург», который доставил топливо. Огромный, мощный! Спустя почти сорок лет произошла интересная встреча в Олимпийском парке Сочи. Я увидел мужчину в морской форме, беседующего с женщиной. Подошёл, попросил меня сфотографировать. Разговорились о жизни моряков, я вспомнил суда, на которых бывал. И тут собеседница спрашивает: «А вы знаете, кто перед вами?» — «Нет». — «Последний капитан «Самбурга». Он проводил танкер «на иголки», как говорят моряки». Удивительная встреча! (Отправить судно «на иголки» — пустить на металлолом, исключить из состава флота. К слову, в советские времена их обычно отправляли в Польшу. — Прим. автора)
Текст: Сергей Волков
Журнал «Северяне», № 1, 2024 г.
Авторы
Красный Север
Журналист
обновлено: 13:02, 15 февраля 2024