Общество
В объективе – тыл и фронт. О солдатах, главным оружием которых была кинокамера
Три с половиной миллиона метров киноплёнки или 1944 часа экранного времени. Столько сняли за четыре года Великой Отечественной войны советскими фронтовые операторы. Чтобы просмотреть всю хронику, зрителю понадобятся 81 сутки. И это без перерыва на отдых.
Время для чтения ~ 7 минут
Где ты, родной?
Их было 258. Кинооператоров, снимающих хронику Великой Отечественной войны. На чёрно-белых кадрах запечатлены солдаты, офицеры, партизаны, рабочие и крестьяне. После съёмок эти материалы срочно переправлялись в Москву. Большая часть плёнок сдавалась в военный киноархив, остальное тут же использовали в информационных сборниках, которые демонстрировались на экранах страны.
– Когда началась война, мне было всего четыре года, но я хорошо всё помню, — погружается в прошлое жительница окружного центра, уроженка деревни Щекурья Фаина Алексеевна Конева. — Помню, как к нам раз-два в месяц привозили фильмы, и все бросали свои дела и спешили в клуб, переделанный из церкви. Здание было маленькое, мест в зале не хватало, поэтому мы, дети, усаживались на пол. Перед игровыми лентами показывали документальные, и люди внимательно, с замиранием сердца, смотрели на экран: вдруг мелькнёт родное лицо? Из Щекурьи на фронт ушли почти все мужчины. Мой старший брат Егор отправился бить врага в конце августа 1941 года, ещё одного брата Алексея призвали в 1944 году. Домой они не вернулись: Егор погиб 30 июля 1942 года, Алексей сложил голову в апреле 1945-го, похоронен в Австрии. Когда показывали бои, зверства фашистов, женщины рыдали, а следом и мы начинали плакать. Страшно и больно было смотреть.
Старожил Салехарда Маргарита Ефимовна Ермакова, которой на начало войны было 14 лет, рассказывала: «Смотрели мы на экран, и такая ненависть нас охватывала. Хотелось схватить фашиста, привязать к дереву, чтобы его комары и мошки заели. Страшнее пытки, мы, северные дети, не знали».
Плачьте, но снимайте
В самом начале войны киногруппам строго запрещалось снимать страдания и смерть советского человека. На поле боя советский воин должен был выглядеть физически бессмертным, замечает координатор партпроекта «Историческая память» в Салехарде Герман Бардин. Да и сами документалисты зачастую не были готовы запечатлевать те ужасы, которые принесла война, возникал вопрос морально-этического характера. Подтверждение тому можно найти в воспоминаниях операторов. Один из них, Михаил Посельский, писал: «Умеющие хорошо воевать немцы пропустили некоторые наши части вперёд, почти к Харькову, и быстро отрезали их от основных сил. Прекратилось снабжение боеприпасами и продовольствием. Все попытки вырваться из окружения приносили ещё большие потери. Немецкая авиация наносила бомбовые удары и сеяла панику среди солдат. Рука оператора не поднималась снимать такое, да и сами отступающие не позволяли направить в их сторону киноаппарат: «Прекрати съёмку! Буду стрелять…».
— Но такую летопись нельзя назвать правдивой, и командование это хорошо понимало, — рассказывает историк. — В декабре 1943 года вышло циркулярное письмо Главкинохроники, которое не только разрешало, но даже обязывало снимать трудности войны, поражения и потери. Ещё раньше во фронтовые кинобригады ушла директива, которая предписывала не жалеть плёнки на съёмки злодеяний нацистов. С этими материалами работала Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков.
Противник тоже вёл кинохронику. Немецкие роты пропаганды готовили обучающие фильмы для юных солдат вермахта. Эти киноленты должны были отражать «победы» германской армии.
– Немецкие хроникёры часто прибегали к постановочным сценам: перед киноаппаратом улыбающийся офицер пожимает руки деревенским жителям. Зрители должны быть уверены — население приветствует приход германских войск. Но… выключается камера, и офицер приказывает крестьянам бежать, а сам бросается к пулемёту. Свидетелями таких кровавых съёмок не раз становились советские разведчики, выполнявшие задание глубоко в тылу врага, — продолжает Герман Бардин.
Цена кадра
Каждого второго из советских фронтовых операторов был тяжело ранило, контузило, каждого четвёртого — убили. Но до последнего вздоха они не выпускали из рук кинокамеру. Об одном из операторов — Владимире Сущинском, погибшем за два с небольшим месяца до победы в бою за город Бреслау, — в 1946 году вышел документальный фильм. Его невозможно смотреть без волнения. В картине есть момент, когда кадр останавливается и дальше идёт чёрная плёнка — в то время, когда Сущинский снимал пулемётчиков, рядом разорвался немецкий снаряд.
Спустя семь десятков лет герой послужил прототипом памятника всем фронтовым операторам — людям, которые сохранили для потомков правду о Великой Отечественной войне. Скульптурную композицию открыли в сентябре 2020 года в подмосковном Красногорске, где находится Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД).
Текст: Ирина Рамиева
Журнал «Ямальский меридиан», №6 (326)
