Общество
Валентин Костецкий и Вадим Бованенко. Две судьбы одного века
Они были молоды, жили в одном городе и, вероятно, знали друг друга в лицо, обменивались рукопожатиями на партийных активах, заседаниях общества «Знание», в спортивном зале или библиотеке, строили планы и были полны надежд. Валентин Костецкий и Вадим Бованенко. Их судьбы такие разные. И такие похожие.
Время для чтения ~ 14 минут
Валентин: «ямальский Сухомлинский»
Ровесники Ямала родились в разных уголках необъятного Советского Союза. Валентин Костецкий появился на свет 20 апреля 1930 года в селе Федоровка Алтайского края, Вадим Бованенко — 5 октября того же года в Киеве Украинской ССР. Именно здесь, на Крайнем Севере, каждому из них было дано стать новатором в своей профессии.
Вся трудовая жизнь Костецкого связана с Ямалом. После окончания физико-математического факультета Омского пединститута в 1953 году его назначили директором Щучьереченской семилетней школы в Приуральском районе. Позже он работал в Аксарковской и Ныдинской средних школах, занимал должность заведующего Ямальским районом.
Педагоги и воспитанники, знавшие Валентина Ивановича, говорят о нём как о человеке, создавшем в округе настоящую лабораторию научной педагогики и умевшем не только зажечь новыми идеями, но и повести за собой.
Анна Янгасова, почётный житель Ямала, училась в шестом классе Щучьереченской школы, когда туда приехал молодой учитель.
– Он вёл математику, физику, немецкий язык. Уроки были очень интересные… — вспоминала Анна Максимовна (из материалов Натальи Ного, вышедших в журнале «Северяне» в 2009-м и 2010 годах). — Валентин Иванович попросил меня, чтобы я научила его ненецкому языку. Вместе составляли план работ на неделю. «Список слов я напишу, а ты, Аня, завтра меня спросишь», — говорил он. Мне было очень интересно спрашивать учителя. Я его по-русски, а он по-ненецки. Потом из слов составлял предложения. Так он учил наш язык... Ребятишкам нравился новый директор. Он рассказывал о том, чего нет у нас, например про фонтан, про мороженое, про город, машины, автобусы, и спрашивал: «В Ленинград поедешь учиться?». Я говорю: «Нет, не поеду». Так всю зиму меня уговаривал: «Ты поедешь учиться, потом будешь директором. Не я здесь буду директором работать, а ты». Он понимал, что в национальных школах должны быть свои, национальные кадры: и директора, и завучи, и учителя-предметники. В 1955 году он отправил на учёбу в Ленинград меня и Лену Окотэтто (тогда Салиндер)… Приезжал к нам посмотреть, как мы живём, учимся… Сейчас я понимаю, что Валентин Иванович пестовал свои кадры.
Таких воспоминаний очень много. Валентин Костецкий знал всех молодых педагогов в лицо. Став в 1960 году заведующим Ямало-Ненецким окружным отделом народного образования, он всегда приходил в педучилище на распределение выпускников и комплектовал специалистами школы с учётом той характеристики, которая зачитывалась. Помнил каждого, отслеживал его судьбу.
Вторую половину 60-х годов называют непростым временем для ямальского образования — происходил переход от интернатов при школах к школам-интернатам, строили новые здания, укрепляли материальную базу.
– За всем этим стоял человек, который твёрдо знал, чего он добивается… Он последовательно и упорно работал над тем, чтобы тундровые дети получали такое же образование, как все; он твёрдо знал, что каждый молодой человек должен иметь возможность выбрать для себя профессию, связанную с тундрой или не связанную, — отмечала Людмила Ташкевич, работающая в 1960-х годах в Ямальской школе-интернате и редакции газеты «Правда тундры» (из статьи Натальи Ного «Память людей не умеет стареть — ей вечная юность дана», вышедшей в журнале «Северяне» № 4, 2010). — А в идее подготовки малышей-нулевичков явно прослеживается одна из линий работы Валентина Ивановича, получившего признание не только как талантливый организатор и администратор, но и как педагог-новатор.
Костецкого называют горячим поборником становления и развития национальной школы. Он одним из первых предложил проводить летнюю практику учащихся третьих курсов педучилища в условиях кочевья, чтобы подготавливать будущих первоклашек к школе. И такая программа была разработана, её автором стал сам Валентин Иванович. В том же 1968 году на Ямале приступили к составлению учебника ненецкого языка для 1–3-х классов. Работали над ним Елена Сусой и Елена Талеева, соавтором стала известный лингвист, составитель первого большого ненецко-русского словаря Наталья Терещенко.
Валентин Иванович — автор более ста научных публикаций о проблемах воспитания детей коренных народов Крайнего Севера. На основе многолетних наблюдений он написал диссертацию об этнической и этнопедагогической деятельности.
Для коренного населения Костецкий был непререкаемым авторитетом. Его уважали за глубокое понимание особенностей истории, нравов и быта кочевников, за неподдельное доброе отношение. Он часто бывал в тундре, прилетал за детьми на вертолёте перед началом учебного года.
Валентин Костецкий обобщал опыт Сухомлинского, Амонашвили, Занкова, Шаталова и внедрял его в школах округа. Часто публиковался в местных и центральных газетах и журналах, был членом общества «Знание», занимался просветительской и пропагандистской деятельностью.
Не забывал и о переподготовке кадров. Всё, что появлялось в педагогике нового, интересного, изучал, а потом отправлял группы учителей в Москву и Ленинград учиться, повышать квалификацию. Коллеги называли Валентина Ивановича «наш ямальский Сухомлинский».
18 января 1971 года на 41-м году жизни Валентин Костецкий трагически погиб при исполнении служебных обязанностей. В некрологе газеты «Красный Север» № 12 от 19 января 1971 года написано: «Будучи в своей деятельности принципиальным и настойчивым, он добился коренного изменения в выполнении одной из труднейших проблем северных национальных школ — всеобуча. Во время его работы дети кочующих оленеводов стали своевременно собираться в школы. Костецкий владел разговорной речью учащихся, знал особенности быта и нравов коренного населения и умело устанавливал с ними контакты. Он ежегодно сам выезжал в оленеводческие бригады… Светлая память о большом друге детей, чутком и отзывчивом товарище и прекрасном человеке навсегда сохранится в наших сердцах».
С 1995 года в Ямальском районе победителю конкурса «Учитель года» вручают кубок имени Валентина Костецкого.
Вадим: истинный первопроходец
«Керосинку», любовно называемый студентами и выпускниками всех поколений Российский государственный университет нефти и газа имени академика И.М. Губкина, Вадим окончил в 1954 году. Получив диплом по специальности «Геофизические методы разведки нефтяных и газовых месторождений», местом для работы без колебаний выбрал далёкий от Москвы Север.
Его назначили инженером-интерпретатором геофизической информации Берёзовской комплексной геологоразведочной экспедиции. В письме своей будущей жене Сильвии Вадим писал: «У меня новости. Сижу дома, обложившись книгами и диаграммами, читаю днём и ночью. В экспедиции почти не бываю, и вот вчера приходит радиограмма, что ГЛАВК приказал проводить в Берёзово электроразведку, и меня вызывают в Тюмень писать проект. Я даже не обрадовался. Зачем, спрашивается, целую неделю разбирался с утра до ночи в каротаже? Но, в общем-то, конечно, это к лучшему. Тюмень меня не привлекает, но работать интереснее будет там, где больше знаешь. Дома у нас весело, тепло, уже довольно много книг, неплохие пластинки, пока, правда, без патефона. Сегодня благодаря красноречию уговорил продавца в книжном магазине отдать мне одну из двух присланных подписок на Чехова. Книги выписываю сюда, обосновываюсь фундаментально. Вот такие дела, зеленоглазая. Ты там хнычешь, что неделю нет письма. Это напрасно. Во-первых, когда много работы, я писать часто не буду, а во-вторых, здесь такие условия, что письма не летят неделями».
Вадим Бованенко — человек-легенда. В 24 года он уже руководил сейсмопартией, в 26 получил Малую золотую медаль выставки достижений народного хозяйства СССР, в 28 возглавил экспедицию, в 34 — стал управляющим треста.
Через год возглавляемая Вадимом сейсмопартия прошла по рекам Северной, Сосьве и Вогулке, выполнив небывалый по тем временам объём работ — 600 погонных километров, и дала первые значительные результаты по региональному пересечению Северо-Сосьвинского свода. Это стало возможно благодаря разработанной авторской методике речной сейсморазведки.
Карьера Бованенко развивалась стремительно. Не прошло и десяти лет, как он дорос до управляющего Ямало-Ненецким геологоразведочным трестом на нефть и газ «Ямалнефтегазразведка».
В документальной повести Лилии Неменовой «Главный геолог», посвящённой Юрию Эрвье, есть упоминание об этом периоде: «Вадим Бованенко буквально разрывался на части. Он был молод, умён, честолюбив — назначение доставило ему большую радость. Эрвье действительно очень верил в Бованенко, в его возможности, организаторский талант. «Любимчик» — шелестело вслед Вадиму. Мало кто подозревал, какая это труднейшая должность — быть любимцем «папы Юры». Ибо Эрвье нагружал тех, в кого верил, сверх всяких допусков — такой у него был метод проверки на прочность».
Несмотря на высокую должность Вадим оставался открытым человеком, разговаривал без высокомерия и заносчивости. По воспоминаниям коллег и знакомых, к нему в кабинет мог зайти любой подчинённый и поделиться своими проблемами.
– С людьми Вадим сходился очень легко, со многими был на «ты», но никакого панибратства никогда не было, — вспоминала Сильвия Леонидовна. — В Берёзово в экспедиции работал Володя Британишский. Он уже был состоявшимся поэтом, но, окончив Ленинградский горный институт, по законам того времени должен был отработать три года по специальности. На своей изданной книге стихотворений «Поиски», уезжая, он написал: «Вадиму, к которому я всё никак не привыкну относиться как к начальнику, хотя бы на те недолгие годы, пока я прикидываюсь инженером. С огромной искренней симпатией».
«Бованенко обладал нечастым качеством, — говорил о друге начальник геофизического треста Аркадий Краев, лауреат Ленинской премии, — он умел мыслить широко, раздольно, по-сибирски смело».
Ему прочили большое будущее. Говорили: «Вадим далеко пойдёт!», но он не дожил и до сорока. Зато многое успел. Бованенко изобрёл сухопутный сейсморазведочный бон из труб, авторское свидетельство на который было получено 28 февраля 1964 года Государственным Комитетом по делам изобретений и открытий СССР. Он участвовал в открытии Губкинского, Заполярного, Новопортовского, Тазовского месторождений. Под его руководством к разведке подготовили крупнейшее на тот момент в мире месторождение газа — Уренгойское.
По инициативе коллег в память о Вадиме Дмитриевиче на геологическую карту полуострова Ямал нанесли новое название — Бованенковская структура. При дальнейших исследованиях она оказалась газоносной, с огромными запасами углеводородов. Его имя носит не только месторождение, но и улица в Лабытнанги. А ещё — отраслевая премия молодым учёным, специалистам и студентам в области бурения скважин и аудитория в родной «керосинке», открытая надымскими газодобытчиками.
Текст: Ольга Геращенко, главный архивист отдела комплектования ГА ЯНАО
Журнал «Ямальский меридиан», №1, 2022 г.
