обновлено: 07:15, 22 декабря 2023
Новости
Пенсионер из Москвы будет четыре месяца искать Золотую Бабу на Ямале
В июне из Лабытнанги стартует экспедиция, в которой долгое время будет всего один человек. 66-летний Сергей Кутасов уйдет в четырехмесячный поход по Ямалу. Путешественник из Москвы планирует преодолеть 1 200 километров. Его ждут холодные реки, необъятная тундра, встречи с медведями и осенние снегопады. Странник очень опытный – обошел Югорской полуостров, достиг Мыса Канин и познакомился с глубинами Кольского полуострова. Обожающий археологию и палеонтологию, он ищет артефакты эпохи неолита и окаменелости. Открыл новый вид морской лилии, названный в его честь...
Кутасов родился в Челябинске. В 1976 году, после армии перебрался в Москву; как он поговаривает: «по лимиту». Устроился водителем, а затем главным механиком в отделение Московского автомобильно-дорожного института. Затем работал в такси. Путешествует Сергей Кутасов с 1980 года. В свой первый поход – в тайгу Приморья, он отправился сразу после своей свадьбы. Выйдя на пенсию, он совершает грандиозные арктические экспедиции. О том, как пенсионеру даются сверхдлинные походы, и какие ожидания он связывает с краем земли, узнал «Красный Север».
Первая часть нового странствия москвича пройдет мимо Яр-Сале, Нового Порта и Мыса Каменный. После чего герой пересечет насквозь полуостров Ямал и выйдет к водам Байдарацкой губы. Но на этом не остановится. Во второй части герой будет не одинок – из Европы прилетит сын Кутасова – программист Иван и они вместе замкнут нитку сверхдлинного маршрута, зацепив Полярный Урал.
«Спирт – неотъемлемая часть моих путешествий»
– Кто-то отправляется в солнечные горы Алтая, на морской курорт, а вы ходите под дождями и снегами по продуваемой всеми ветрами арктической глуши. Кочевали с оленеводами. Ели сырую оленину. Как так вышло?
– Даже не могу объяснить, чем меня притягивают полярные широты. Я был и на Алтае, и на Камчатке. На Саянах побывал. Но где-то с 2000 года путешествую только на Крайний Север. Если смотреть издалека, сверху, то все одинаковое: камни, болота и комары. Но природа везде разная. И вроде знал, что дождик будет, но не думал, что такой сильный. Знал, что комары есть, но не думал, что так много. Вот так.
Я путешествовал по Тиманской тундре и по Кольскому полуострову. Побывал на полуострове Канин и на Югорском полуострове. Обходил побережье Баренцева и Белого морей. Добрался до побережья Карского моря. Есть у меня планы и на Таймыр, но я хочу к этому подойти плавно. Ведь с каждым своим путешествием я удаляюсь все дальше на восток. Поэтому в этом году я иду на Ямал.
В Москве уже снег начал таять, а я жду, когда на Севере реки вскроются, чтобы отправиться в новую экспедицию. Надеюсь, что лед тронется во второй половине мая.
– Вы стартуете 1 июня, в разгар непредсказуемого арктического межсезонья. Не самые удобные недели: на реках ЯНАО высокая вода, могут срываться снегопады.
– Мои путешествия – очень длительные. На Кольский полуостров ушло 149 дней. В том году я вернулся с Югорского полуострова, проведя на нем 134 дня, в середине октября; в сроки не вписался, выходил по снегу. Поэтому стартую из Москвы как можно раньше, чтобы успеть пройти весь маршрут до снега. Да, самый тяжелый месяц в экспедиции – первый. Хотя, когда в прошлый раз я уходил из Воркуты, снег был только пятнами в оврагах. Бывает и холодно. С этим я справляюсь. Беру с собой теплую одежду.
– Из обуви что предпочитаете, берете туристические ботинки?
– В тундре – только болотные сапоги! Были попытки ходить в ботинках, но…. Скажем так – это не очень удачный опыт. Только сапоги. Две пары носков, еще одна стелька и нормально ходится. Понятно, что в болотниках ноги постоянно сырые. Носки сушить бесполезно. Только выжимать. К этому привыкаешь.
– Городские домоседы думают, что поход это смесь тягот и ярких впечатлений. А из чего состоит ваш обычный ходовой день?
– Я прохожу по тундре от 5 до 15 километров за день. В среднем – 10 километров. Меня никто не гонит, и я не тороплюсь. Если нахожу хорошее место, там и останавливаюсь; отдыхаю, занимаюсь поиском каменных предметов неолита, окаменелостей, разведкой. С утра встал и позавтракал, теперь цель – проголодаться, чтобы вечером праздник живота устроить. В основном весь день иду и ищу хорошее место, вне зависимости от того – два часа идти до него или 10 часов. Проще всего двигаться по берегу моря. Во время отлива оголяется песчаная часть, и по ней, как по асфальту, удобно идти.
– Вы шагнете на месяцы в малолюдные пространства Ямала. Чем планируете питаться и как обходитесь без магазинов так долго?
– Раскладка примерно такая. На завтрак – мюсли, их основу я готовлю по-своему рецепту. Или манная каша. Или сладкая вермишель. Вечером тоже выбор: гречка, макароны или сухая картошка (я ее называю «Анкл бенс»). Естественно, беру с собой сахар, соль, масло, сушеную зелень, печенье и сникерсы – они очень удобные, в маленьких упаковках. И сухое мясо, никакой тушенки. На день выходит примерно 300 граммов. Питание у меня по плану двухразовое. А по факту – то гуся поймал или рыбу, то грибы пошли, то у оленеводов остановился. Ем тогда – сколько смогу.
Еды из города мне хватает на месяц. Продукты простые, доступны и в Москве, и у местных. А дальше пополняю запасы где придется – на метеостанциях, на маяках и в деревнях. С оленеводами хорошо общаюсь. Они очень гостеприимные, всегда накормят и с собой поесть дадут.
– Как вам кочевой быт?
– Я встречал оленеводческие бригады и ненцев, и коми. Останавливался у них по несколько дней. Подвозили они меня. Запрягли две упряжки и увезли по маршруту еще на 20 километров. Вместе с ними немного каслал. Для меня этот процесс сложноват. Встают в 4 утра, чтобы собрать чум, запрячь оленей. Переход тяжелый. И дождь пошел, и снег. Мокро, холодно... Но мне хочется вместе с оленеводами прожить год. Провести среди них не только часть лета, но и зиму.
– На одной из фотографий вы поедаете сырое оленье мясо. Как оно?
– Нормально! Я уже привык. Сырое мясо давно ем. Мне нравится. В первый раз не то, чтобы было сложно себя пересилить и попробовать… Было неожиданным, что оно вкусное!
– Заветным пол-литра коньяка в рюкзаке местечко находится? Или в экспедициях – сухой закон?
– Спирт – неотъемлемая часть моих путешествий. Ты идешь – холодный, голодный, залезаешь в палатку... Выпиваешь не спеша 50 граммов спирта. И согрелся, и наелся. И жизнь наладилась. Обычно беру два литра, потом по возможности пополняю запас. Без спирта как-то тяжело.
– На подножный корм на Ямале рассчитываете?
– Грибы, ягоды, рыба. В начале еще яйца уток и гусей будут попадаться. Моя собака Тошка ловит гусей. И сама питается, и меня кормит мясом. Ружье не ношу – оно тяжелое. Еще спиннинг. Что вылавливаю, то и ем. И щуку. И гольца. И хариуса. Любая рыба хорошо идет в котелок. На малосолку. Но у меня сложилось впечатление, что рыбы на Крайнем Севере стало меньше. Вспоминаю свои первые путешествия, когда рыба за блесной выпрыгивала. А сейчас, бывало, кидаешь-кидаешь и…хорошо, если поймёшь. А то и нет ничего.
– При подготовке с чем-то испытываете реальный головняк? Или все есть?
– Единственное, что не очень доступно – газ в баллонах. В самолете нельзя перевозить и в тундре не купить. Поэтому сколько получится – в рюкзак. А дальше рассчитываю, какой буду проходить населенный пункт, и прошу кого-то из Москвы отправить на мое имя туда газ посылкой. Это можно.
– Туризм ныне – занятие не из бюджетных. Во сколько вам обходятся экспедиция?
– В моем снаряжении есть три основные позиции, каждая из которых стоит по 30 тысяч рублей. Это – трекер-связи, навигатор и легкая американская палатка MSR (она уже пережила триста ночевок в тундре, истрепалась, и я планирую брать такую же палатку). Если покупать и другие позиции (с нуля) для похода, то выйдет 150-200 тысяч рублей. Если все снаряжение уже есть, то на дорогу, еду, и вещи по мелочи уйдет 70-80 тысяч.
«В грязи-тине тонул»
– Арктика считается беспощадной. Приходилось балансировать на грани жизни и смерти?
– Не то, чтобы цеплялся за жизнь, но сложности были. В грязи-тине тонул, полз по ней, долго выбирался. По реке Несь, что на полуострове Канин, плыл вместе с рюкзаком. Упал в воду и меня очень долго несло приливным течением. Как-то подвернул ногу, хорошо, что рядом была метеостанция, неделю в ней отдыхал. Вот такие мелкие, слава богу, случаи были.
– А что косолапым, интересен им одинокий человек в тундре? На полуострове Ямал люди сталкиваются с Хозяином Арктики. Вы готовы к встрече с белым медведем?
– У меня есть сигнал охотника, фальшфейер и баллончик «Антидог». Ничем этим ни разу не пользовался. Белого медведя я видел один раз в жизни, издалека. И то не в пешем путешествии.
Бурых медведей я часто встречал. В основном, увидев меня, они убегали. Но однажды вышел на медведицу с двумя медвежатами, она стояла и смотрела на меня... Немножко не по себе стало.
Еще как-то на берегу моря вышел на медведя. Встали оба. И уставились друг на друга. Я не могу уйти в сторону – наверх не подняться из-за косогора, а по морю его не обойти. Медведь смотрел-смотрел на меня, а потом прыжками оббежал по воде. Освободил мне путь.
Общался с жителями полуострова Ямал. Они говорят, там, где проходит мой маршрут, белых медведей они давно не замечали. Надеюсь, что они там и не появятся.
– Ночуя в палатке, вы не чувствуете себя лакомством для хищников?
– Надеюсь на собаку. Тошка либо в палатке спит (в зависимости от погоды и комаров), либо вокруг с удовольствием бегает. Охраняет меня.
– Какой породы верный четвероногий сторож?
– Да она у меня уже четвертая. Прошлые собаки в экспедициях от меня убегали. Это были хаски. А Тошка – лайка. Лайки ходят рядом с человеком. Хаски – вольные собаки, породы волка, они носятся по тундре. Бывало и так, что хаски на два-три дня убегали. Но собаки не заблудились, у хаски потрясающие чутье. Просто на природе они уходят на вольные хлеба. Но все равно затем выходят к людям. Куда хаски пришла, там она и прижилась. Так моя предпоследняя собака нашла себе новых хозяев в Варгашоре (под Воркутой).
– Если что-то вдруг пойдет не так, как свяжитесь со спасателями?
– В МЧС я регистрируюсь за 10 дней до старта экспедиции. Обязательно беру прибор космической связи, по которому я общаюсь с МЧС. И через него во «ВКонтакте» выкладываю маршрут в экспедиции.
Плюс оформил международную страховку на 500 000 долларов, стоит удивительно дешево – всего 20 долларов в год. Если что-то со мной случится, нажму кнопку SOS. И меня эвакуируют. А когда МЧС выставит счет за вертолёт, то его оплатит страховая компания.
– От длительного безлюдья в экспедициях жутко не бывает? Как справляетесь с одиночеством? Знаю, что путешественники начинают разговаривать сами с собой.
– Арктика безлюдна, но в тундре кто-то находится. Всегда попадаются то охотники, то оленеводы. Даже там, где ты их не ждешь. Этот мир насыщен людьми. Сам с собой я особенно не разговариваю. Вот с собакой бывает. То поругаю ее, то похвалю.
Еще у меня есть маленький деревянный идол Непоседа Салгач. Ставлю его на подоконник там, где останавливаюсь, или в кармашек у окошка в палатке. Немножко беседую с ним. Еще общаюсь с людьми через трекер. Там неограниченный тариф, хоть роман в SMS пиши. Можете мне прислать сообщение. И я отвечу.
– Как ваша семья выдерживает длительные разлуки с великим путешественником?
– Супруга скрепит, шипит, но отпускает. Но вообще-то в мое первое путешествие меня моя Татьяна и завлекла. Сразу же после свадьбы. Сегодня она уже немножко отошла от походов. Один мой сын живет в Чехии, дочь в Австралии – еще двое детей в Москве. В походы сейчас хожу только я и сын Иван.
«В тундре везде одинаково сложно»
– Ямальские места не особо исхожены туристами, а ваш план удивляет размахом. Как не попасть впросак на маршруте?
– До Нового года я рассматривал варианты пути, а после праздника начал прорабатывать экспедицию. Нахожу во «ВКонтакте» знающих людей, активно приглашают в друзья местных жителей. Меня многие интересует. Какие на Ямале приливные течения, какая высота приливов? Каков берег у моря – глинистый, каменистый или песчаный? Можно ли идти вдоль берега или лучше передвигаться по тундре. Когда вскрывается реки? Мне уже ответили люди из села Мыс Каменный. Это охотники, знающие места. Поначалу они сильно удивились: как это один в тундру, на четыре месяца. Но потом люди смотрят мою страницу и видят, что я знаком с тундрой.
– Как вы собираетесь войти в погранзону на Ямале?
– Сейчас взаимодействовать с пограничниками просто и официально. Я зарегистрирован на Госуслугах и через Мурманское пограничное управление оформляю пропуск на въезд в пограничную зону. Я уже получил индивидуальный пропуск в ямальскую погранзону.
– Нитка вашего путешествия резко ломается у Мыса Каменного и срезает полуостров Ямал по широте. Планов обогнуть полуостров не возникло?
– Идея была, но я не вписываюсь в сроки экспедиции – в четыре месяца. Очевидно, у меня будет и второе путешествие. Вокруг Ямала от Мыса Каменный.
– Как вы пересечете внутреннюю часть полуострова Ямал? Там проклятая для ходьбы кочка, болота и бесконечные водоемы.
– В тундре везде одинаково сложно. Полуостров Ямал я надеюсь, в основном, пройти на лодке по реке Юрибей, до Байдарацкой губы. У меня есть обычная резиновая лодка, весит четыре килограмма. Но на речной воде управляет больше ветер, чем течение. Против ветра, даже по течению, трудно грести.
– Ваш выход к Байдарацкой губе намечен в упраздненном селе Усть-Юрибей. Это потому, что неподалеку там находится Ямальский кратер?
– Где точно кратер – я еще не посмотрел. Но если появится возможность, то обязательно осмотрю и его. В Усть-Юрибей, вроде, и сейчас люди появляются. Если их встречу, то – хорошо. Если не встречу – тоже хорошо.
– В финале экспедиции – Полярный Урал. Хотите устроить восхождения?
– Я очень хочу посетить Полярный Урал и пройти по его краю. Посмотреть, как эти горы выглядят. Видел много красивых фотографий оттуда. Но горы… там своя специфика. А у меня – пешие маршруты и желание обойти побольше тундры.
Надеюсь, на участке от Байдарацкой губы до Лабытнанги к экспедиции присоединится мой сын Иван, он живет в Праге. Мы еще рассматриваем путь, который планируем пройти вместе.
«Палеонтологу проще что-то найти на морском берегу Ямала»
– В Москву вы чаще возвращаетесь не с пустыми руками. Что находите в глуши Арктики?
– Свои экспедиции я называю поисками Золотой бабы (легендарный идол Севера. – Прим. автора). Это больше как флаг, как миф. Но мне хочется найти нечто серьезное.
До сих пор всегда попадалось что-то достойное внимания: каменные предметы неолита, окаменелости, кости. Как искать – я знаю. Есть песчаные барханы, которые наметает ветер. Песок сдуло, а камушки лежат на поверхности. Идешь-идешь, а он под ногами лежит, на тебя смотрит.
Еще я и бивень мамонта нашел, и клыки моржа – сам их от туши отпиливал (вес клыков – 12 килограммов). Бивни без проблем в самолете перевез. Но из-за находок мой рюкзак в экспедициях максимальный (по весу) на входе и на выходе; в середине маршрута одно пополняется другим. В конце экспедиции рюкзак даже больше (весит), чем при старте. Доходило до 40 килограмм, а из-за бивней мамонта перебор даже был.
Все костяные вещи я сам обрабатываю (кроме найденных на стоянке элементов оленьей упряжи). Делаю из них скребочки, ножи.
– Какие локации в ЯНАО, на ваш взгляд, более результативны для поисков?
– Что касается палеонтологии, то проще что-то найти на берегах морей. Там окаменелости вымыты из почвы, проявлены и хорошо видны. Если говорить об археологическом материале (как каменные наконечники неолита), то это лучше искать в глубине тундры. На высоких берегах рек и там, где песчаные вымытые места на буграх.
– В НАО некий бдительный гражданин попытался из-за ваших находок натравить на вас правоохранительные органы. Не ошибаюсь?
– Да. Один человек написал на меня жалобу. В Москву, в Нарьян-Мар и в Салехард (зная о моих планах на Ямал). Вызывали меня к участковому. Я написал объяснительную, обосновал в ней то, что я делаю. Дело как бы замолкло. Пытался связаться с этим человеком, предложил ему имеющийся у меня археологический подъемный материал (найденный по поверхности земли Кутасовым. – Прим. автора). Но он мне не ответил…. Я уже сталкивался с такими археологами-профессионалами; они то ли ревностно завидуют, то ли хотят воспользоваться трудами археологов-любителей (как я себя называю). И еще у нас существуют законы, по которым все найденные предметы надо относить в музей или в другие государственные структуры. Так, что у него (заявителя жалобы. – Прим. автора) есть доля, что называется – правильного отношения к закону. Но… Я все делаю на собственные средства. Не продаю находки заграницу. Изучаю их, пишу книги. Пытаюсь создать домашний музей – для школы, для детей. Приходят дошкольники и говорят мне: «У вас лучше, чем в музее. Можно и потрогать и рассмотреть».
Да и сдавать находки кому? Музейным работникам мои находки не нужны. Например, я давно нашел клад из екатерининских-елизаветинских «пятаков». Предлагал его в музей. Им не то, что ненужно, просто в музеях подобного много в запасниках. Ну, положат вещи в запасник, будут там монеты лежать, пока не растворятся.
Вообще, я получил дополнительное образование археолога. Написал книгу «Нательные кресты, крестовключенные подвески и крестовидные подвески 10-15 веков» по своей археологической коллекции. Сейчас пишу вторую книгу – про нательные иконы. Мои находки экспонировались на выставке. Все-таки я не черный копатель, а немножко и научный работник.
– Вы давно ищете в тундре легендарную Золотую Бабу. А есть ли она?
– Золотую Бабу может найти только бескорыстный человек и не найдет человек, у которого есть корыстные помыслы. Но поиски Золотой Бабы для меня – это невыполнимая цель. Эту цель невозможно достигнуть. Цель, после выполнения, которой мне некуда идти и незачем жить. Значит, Золотая Баба всегда будет для меня флагом.
– Еще вы заглядываете в заброшенные поселения Арктики. Их вид не нагоняет на вас ужас?
– А чего там бояться? Что железка на голову упадет? На заброшенные поселения я смотрю, как на историю цивилизации, на то, что от нее осталось. Без внутренних эмоций. Немножко тягостно. Удручающая картина. Даже отдельные избы, которые были охотничьими и рыбацкими – разрушены. На генштабовских картах 1980-х они обозначены. Приходишь к ним, а там – крыша упала, печка рассыпалась.
Если я вижу руины, то обязательно захожу в них и смотрю – что и как там было; как сохранилось. Из таких руин ничего особенно не унесешь, но если вижу что-то маленькое и красивое, то кладу в рюкзак.
– После экспедиции 2021 года уже намечали дальнейшие маршруты, где хотите оказаться?
– Далеко и не загадываю. Но Тазовский и на Гыданский полуострова тоже меня привлекают.
– Наверное, долгими московскими месяцами Сергею Кутасову снится Арктика?
– Походы мне не снятся. Мне вообще сны не снятся.
