обновлено: 05:53, 12 декабря 2024
Новости
«Я одушевлял весь мир». Неизвестные подробности из жизни Хабэчи Яунгада
Главред единственной в мире газеты на ненецком языке «Няръяна Нгэрм», возглавлявший издание с ноября 1991 года, уходит на заслуженный отдых. Сегодня, 31 октября, в окружном Центре национальных культур пройдет торжественный вечер, на котором прозвучит немало теплых слов в честь 68-летнего предводителя «племени морских ракушек» и легенды ямальских СМИ.
Сколько интервью взял этот маленький человек на журналистской службе, не счесть. А сколько раз сам становился героем публикаций и передач – и подавно! Вам, наверняка, кажется, что вы всё-всё знаете про дядю Федора? А вот и нет.
Хабэча помнит себя с раннего детства, когда его, трехлетку, окружило домашнее стадо оленей.
– Открыл глаза и вижу: много животных, и такая радость от того, что у нас есть много оленей переполнила мальчишеское сердце… Закричал, в голос закричал от радости! И собака наша залаяла, разделила со мной мою радость! Бабушка услышала, вышла ко мне, а олени тесно стоят кругом и иней с морды об меня вытирают. Тепло, щекотно, и так весело, что хочется бегать, смеяться. А я смеюсь, смотрю в глаза явке – ручному старшему оленю и разговариваю с ним, – вспоминает Хабэча Хыварёвич.
На самом деле, стадо было по тундровым меркам небольшое – 150 оленей. Это потом оно разрослось до тысячи. Но вот тогда, в глазах ребенка, этих оленей казалось неимоверно много! И впечатления – ярче не придумать.
Пришло время и ненецкий голос зазвучит в медиа-пространстве»! Главред «Няръяна Нгэрм» объездил всю тундру, а его сочные кочевые истории нашли своих читателей и награды профессиональных конкурсов.
Про детство
– У каждого времени особый вкус. Для кого-то детство это сахарная вата, для кого-то карамель и мороженое… У моего детства вкус оленьего сала, свежего сала. С палец толщиной. Я и сейчас больше любых других лакомств люблю его, могу просто отрезать и есть без хлеба. Вкуснее не бывает!
Поеду с дедом в тундру, неделю, другую, с оленями ходим. Потом возвращаемся в чум и… Аж ноздри щиплет от запаха свежего оленьего мяса и оленьей крови.
Я с детства был вторым мужчиной в доме. Меня с малых лет дедушка рядом с собой сажал за стол. Заведено так в чуме: дед первым берет кусок мяса, отрезает от него часть и дает мне, а я уже орудую своим ножичком, ем. Как заправский мужик: серьезный, невозмутимый, повторяющий всё за отцом.
Ненецкие мальчишки взрослеют рано. Если отец посадил рядом с собой на нарты – всё, капризы и жалобы никто не принимает всерьез, учишься по-мужски молчать, терпеть, быть выносливым и сильным. Даже к маме не пойдет нежиться! Если научился закидывать на авку аркан – уже взрослый, получаешь свой первый ножичек.
Про язык
– Ненецкий язык, как перст, один. И ему, как и любому другому языку малочисленных народов, трудно сохранять свою чистоту.
В тундре язык один, настоящий, без лишних слов. А в поселках – другой, там без заимствований никак не обойтись, потому что приходится описывать и называть новые предметы, явления, ситуации. Изменения неизбежны.
Когда я пришел работать в газету, думал, что у меня словарный запас ненецкого такой, что хватит на все статьи. Больше, чем надо, слов знаю. Но оказалось, что мой багаж – язык для оленеводов, для охотников и рыбаков. И на нем очень сложно рассказать, как добывается газ или работают двигатели. Пришлось искать подходящие слова в ненецком.
Любому языку свойственно обогащаться за счет другого языка. Это взаимовыручка, чтобы мы понимали друг друга.
Про прошлое
– Меня же воспитывал не отец, а дед, поскольку я был мертворожденный, пришлось старшим женщинам оживлять меня костяными иглами. К тому времени, как меня взяли в школу-интернат, он постарел… Не мог так ловко, как раньше, управляться с нартами и приезжать за мной. Меня из интерната забирали на каникулы последним. Поэтому я и привык к книгам, привык читать и писать.
К тому же у меня на стойбище не было ровесников. Я рос, разговаривая с тем, что видел: говорил с авками, и с собаками, и нартами… Бабушка всё время спрашивала, с кем это я говорю? А я одушевлял весь мир вокруг и считал, что и олени, и звезды меня понимают и мне отвечают. Вот такое сильное воображение. Творчество всегда во мне было.
А если бы дед был чуть моложе, я бы остался с ним в тундре. Пас бы оленьи стада, и ни о чем таком не думал, никакую бы газету не делал. У меня была бы скромная, но хорошая ненецкая жизнь. Но так вышло, что я пригодился здесь. И то, и это хорошо.
Про будущее
– Я сейчас на перепутье. Поставил свой чум на лобное место, распустил оленей, поставил нарты рядышком, чтобы ветер их не задувал… Сел около святой нарты и молчу: что мне делать?! Великий Нум, который у нас заменяет всю галактику, даст мне знак.
Бездельничать я точно не буду! Всё равно что-то надо делать, мой народ, сложа руки, не сидит.
