обновлено: 14:49, 08 июня 2023
Новости
Осужденные в ямальской колонии остались без сауны
Руководитель УФСИН по ЯНАО Александр Новиков рассказал «Красному Северу», почему в колонии особого режима больше не парятся, что читают за решеткой на электронных книгах и кто – впервые за последние годы – пытался пронести туда выпивку.
Кратко озвучивая итоги ушедшего года и перспективные планы, начальник управления отдельно остановился на развитии производства. В том числе благодаря поддержке Ямала – средства, полученные из окружного бюджета, управление потратит на сотню рабочих мест для сидельцев.
– Не забывайте, у нас отбывают сроки и жители округа, которые по решению суда временно изолированы от общества. Придет время, и они снова в него вольются, вернутся к обычной человеческой жизни. Интерес региона – чтобы они вышли на свободу нормальными людьми. А для этого им нужно получить элементарные трудовые навыки, профессию, чтобы зарабатывать себе на хлеб. Многим кажется, что человек попадает сюда – и всё, он уже «не наш». Да, есть те же пожизненники из «Полярной совы». Но даже у них есть право ходатайствовать о досрочном освобождении через 25 лет, – говорит Александр Новиков.
– Александр Николаевич, другая цель УФСИН сейчас – создать на Ямале исправительный центр. Как продвигается дело?
– У нас нет своих свободных помещений, так что мы обратились в Росимущество и ямальскую дирекцию по учету и содержанию казенного имущества с просьбой безвозмездно предоставить площади для последующего переоборудования за счет федерального бюджета. Но, если доступным языком, все варианты, которые нам предлагали, непригодны для проживания людей – могут использоваться только как офисы.
Вопрос по-прежнему открыт. В конце февраля проводили встречи, повторно направили запросы. Создание центра – государственная задача, и совместными усилиями с округом или Росимуществом мы будем ее решать. Где он разместится, пока неизвестно. Но предпочтительней – там, где уже есть наши учреждения. Так и присматривать за осужденными проще, и затраты сократятся.
– Расскажите о техническом оснащении колоний. Сейчас у вас и видеокамеры есть, и компьютеры в библиотеках. А в одной из колоний осужденные даже электронные книги читают…
– Да, но такое право есть лишь у тех, кто отбывает наказание на облегченных условиях. На практике эти книги в основном используют для дистанционного обучения – они содержат лекции, материалы семинаров. Компьютеры (разумеется, они не подключены к интернету) есть во всех библиотеках. На них обычно работают с нормативно-правовой базой. Законодательство меняется чуть ли не каждый день, если всё будет на бумажных носителях – и осужденным сложно, и нам больше расходов. А так всем проще: обновил с флешки, перезагрузил – и готово.
Все запираемые помещения у нас оснащены видеонаблюдением. На фоне ярославских событий это весьма актуально (по фактам избиения осужденных в тамошней ИК-1 уже возбуждено несколько уголовных дел, под следствием около двух десятков сотрудников ФСИН. – Прим. авт.). За административной территорией присматривают камеры «Безопасного города». Всё это дисциплинирует и сотрудников, и осужденных. Я распорядился, чтобы как минимум каждое серьезное нарушение подтверждалось фиксацией. Иначе ведь один говорит: «Было», второй – «Не было!» Нужны объективные доказательства. Хотя все равно найдутся те, кто скажет: «Это монтаж, проводите экспертизу…».
– С ярославской ИК проблема в том, что и там были доказательства, записи регистраторов. Но реакция последовала лишь после того, как их увидели все. Доступно ли видео кому-то вне системы ФСИН, общественникам?
– Нормативно-правовой базой это не предусмотрено. Но в каждом нашем подразделении и в самом управлении созданы комиссии для проверки записей. Доступ к архиву есть и у прокуратуры. По приказу всё видео хранится 30 суток.
– Тему чтения мы уже затронули – а как пополняются библиотеки, есть ли постоянные жертвователи? Присылают ли книги из других регионов, из-за границы? Какие проверки они проходят?
– Традиционные источники пополнения – библиотеки и всевозможные общественные организации. Известные ямальцы тоже передают в ИК книги. Например, депутат Заксобрания ЯНАО Валерий Степанченко на последней коллегии УФСИН сделал такой подарок. А из-за пределов округа нам ничего не приходит.
В каждом учреждении новую литературу проверяет специально созданная комиссия. В первую очередь – на признаки экстремизма. Не принимаем мы и книги, содержащие сцены жестокости, насилия. Стараемся пополнять полки классикой, книгами, которые могли бы положительно влиять на сидельцев. В наших библиотеках около 18 тысяч книг. Осужденные с удовольствием туда ходят, становятся заядлыми читателями.
– Уточню: пару лет назад на общественном совете при УФСИН обсуждали поступление в российские колонии религиозной литературы, в том числе на арабском языке. То есть на Ямале этого не происходит?
– При мне, а я здесь с ноября 2016-го, подобного не было. А если бы случилось, мы бы, конечно, подвергли всё экспертизе. У нас самих нет таких специалистов, так что обратились бы к духовенству – нам оказывают всестороннюю помощь – и коллегам из ФСБ.
– Как еще могут отдыхать осужденные? Говорят, в одном из учреждений была даже сауна, которую они, в качестве поощрения, могли иногда посещать…
– Была, мне тоже рассказывали – в ИК-18. Одно время в российских колониях был спрос на дополнительные услуги, шел поиск внебюджетных источников дохода. К примеру, приехала к осужденному семья, и захотелось ей посмотреть телевизор не в общем помещении, а в гостевой комнате – пожалуйста, подключали за отдельную плату. Но сейчас такая практика почти везде прекратилась.
Закрылась и сауна в «Полярной сове». Мне кажется, такие заведения в колонии – немного неправильно. Пусть я себя хорошо веду и у меня есть деньги – я пойду попарюсь. А условный Иванов тоже отличился, но у него средств нет, – он не пойдет. Наконец, раз сауну посещают в порядке поощрения – кого туда пустить, зависит от администрации. Всё это может быть расценено как создание привилегированных условий для отдельных осужденных, да и коррупционный фактор нельзя исключать… В общем, такое уже года четыре не практикуется.
– К слову, о свиданиях: как сидельцам пытаются передавать запрещенные предметы, не участвуют ли в этом родственники? Всё изымают при попытке доставить в колонию, или что-то потом находят внутри?
– Их и отправляют с разными ухищрениями в посылках и передачах, и везут с собой на свидания. Но это случается не так уж и часто. Вообще, в сравнении с другими регионами на Ямале мизерное число изъятий. Несколько телефонов в год – не цифра. А попытка пронести спиртное на моей памяти была лишь один раз. На свидание к осужденному приехала жена и хотела отпраздновать его день рождения. Конечно, мы это пресекли, свидание прекратили, а на гражданку составили административный протокол.
На территории учреждений изымали лишь мелкие запрещенные предметы, которые изготавливались кустарно в стенах ИК. Тут еще важно понимать, что они собой представляют. Возьмем одноразовый станок для бритья – если его разломать, можно достать маленький кусочек лезвия. И попасться с ним – значит стать злостным нарушителем установленного порядка.
– На коллегии в феврале вы упоминали о нескольких случаях применения к осужденным силы и спецсредств. Что они натворили?
– Сразу скажу, что это крайняя мера: я считаю, всегда нужно искать компромисс. В прошлом году таких случаев было в полтора с лишним раза меньше, чем в 2017-м. А если уж и доходило до этого, материалы изучались в самих подразделениях, потом у нас, затем мы их направляли в прокуратуру и СК для правовой оценки.
Вообще, все случаи были «за дверью» – в штрафном изоляторе, помещениях камерного типа. Там, где содержатся злостные нарушители, и меры безопасности соответствующие. В этом году тоже был инцидент. Применили и физическую силу, и специальные средства, весь комплекс. Действия сотрудников были признаны обоснованными и законными: им пришлось защищаться. А вот в отношении осужденного возбуждено уголовное дело по факту нападения на представителя администрации.
– На что жалуются в колониях? Тематика жалоб как-то меняется с годами?
– Нет. Чаще всего сетуют на медицинское обеспечение. И это несмотря на то, что у нас очень неплохая ведомственная медицина. Если необходимо, мы проводим и высокотехнологические обследования, под конвоем вывозим осужденных в Салехард, Лабытнанги. На втором месте – переводы поближе к месту жительства. В основном – от осужденных к пожизненному лишению свободы. По закону место отбывания наказания для них определяет ФСИН, но они не всегда согласны. Жалуются и на материально-бытовое обеспечение, не без этого…
К счастью, жалобы в основном безосновательны, очень редко что-то подтверждается. Тогда назначаем служебную проверку, выясняем причины нарушения и устраняем его, принимаем дисциплинарные меры к виновным. Но не всегда решение вопроса зависит от нас, мы ведь финансируемся из федерального бюджета. Если денег не хватает, пытаемся компенсировать за счет внебюджетных источников. Не говорю, что у нас всё идеально, но стараемся работать строго в рамках закона.
– Осужденный-пожизненник Сергей Застынчану судится – и весьма успешно – с «Почтой России» из-за проблем с доставкой его писем. У других такие случаи есть? Вы пытались с работниками почты обсуждать эту тему?
– В сферу нашей ответственности это не входит. Для нас важно, что мы письмо приняли, зарегистрировали, отправили, и подтверждения этого есть. Но с почтой общаться пытались – правда, к общему знаменателю пока не пришли.
Проблема не системная, массово таких жалоб не было. Это может навести на определенные мысли, так что подчеркну: колониям нет смысла скрывать обращения. Допустим, гипотетически, мы бы порвали и выкинули письмо. А зачем? Через неделю придет прокурор, который каждый месяц посещает все учреждения. Пожалуются уже ему, и тот же пакет документов вручат. А задержится прокурор – придут члены общественной наблюдательной комиссии… Плюс при получении корреспонденции сотрудник расписывается и выдает осужденному отрывной талон – если письмо потом пропадет, он за это ответит.