обновлено: 10:28, 28 марта 2023
Общество
Ямалец, переживший Сталинградскую битву: «Страх потом пришёл, в воспоминаниях»
Если бы попросили охарактеризовать Ивана Сергеевича Погорелова одним словом, сказала бы коротко – боец. И чем дольше крепкая дружба – и моя личная, и нашей редакции «Народного журнала «Северяне» – с ним, тем весомее и отчетливее именно это определение.
Боец за качественное и достойное школьное образование, многие годы целеустремленно и настойчиво ведший за собой к вершинам русского языка и русской литературы поколение за поколением катравожских детей.
Боец за добрые, гуманистические отношения между людьми, призывающий милость к своим односельчанам, человек эталонного поведения и образа мыслей, долгая, светлая жизнь которого в маленьком национальном поселочке стала неким нравственным камертоном.
Боец с собственной старостью и немощью, что надвигаются неотвратимо, но не пугают, а вызывают здоровый азарт и стремление побороться. Откуда всё это?
А кто-то вышел сухим из войны…
Крепкие родовые корни, обстоятельства детства – суровые, закалившие и сформировавшие. А главное – горнило войны, одно из самых узких и трагических, эпохальное ее перекрестье – Сталинградская битва, звучащая в сердце Ивана Сергеевича, одного из миллионов русских Иванов, что на этом плацдарме сошлись не просто в схватке непримиримых врагов – в битве цивилизаций. Он был там, и нам посчастливилось говорить с ним сейчас!
– Я из семьи железнодорожников. Мама стрелочницей работала, папа – дежурным по станции. Жили мы на разъезде, сначала назывался он 74-й километр, а потом – разъезд Привольный. Напрямую до Сталинграда – 40 километров.
Перебираю абсолютно всё, что происходило 75 лет назад, как Сталинград переломил шею страшному врагу. Да, обидела крепко война. Вырвала с мясом из детства. Как сегодня вижу всё. Мне 12–13 лет еще, а я вовсю погружен в эту трагическую мясорубку, нашим солдатам доставляю воду, боеприпасы… Спасало, наверное, то, что подросток собственную смерть серьезно не воспринимает, не задумывается об этом. Страх потом пришел, в воспоминаниях.
А после войны?.. Разве легче?! Восстановление страны велось нашими, подростковыми руками. Кто шпалы таскал тяжеленные, креозотом пропитанные, кто рельсы! Весь наш возраст через это прошел. Сорок тысяч мирных жителей Сталинграда остались в этих руинах лежать. Два миллиона военнослужащих погибло, полтора миллиона тех, кто воевал с противоположной стороны… это всё жизни людские – порушенные, искалеченные, несостоявшиеся… Ухлопали столько народа! Ужас тихий.
А кто-то вышел сухим из войны… В 1947 году Паулюса отправили в Германию продолжать отбывать наказание, в Дрезден. А век свой он на вилле доживал, в полном благополучии, под надежной охраной. И умер своей смертью.
У меня большая подборка газетных вырезок о Сталинградской битве, я, лично переживший ад Сталинградского котла, интересуюсь мнениями историков, политиков, сегодняшнего поколения. Это неизгладимо – и из сердца, и из памяти. Сейчас всё больше разговоров о том, чтобы вернуть нашему героическому городу его славное имя, с которым он героем-то стал, Сталинград. И я за это.
Мы были – во! Как кулак!
– Я здесь, в Катравоже, самый старый человек… восемьдесят восьмой год пошел… Одна восьмерка есть, другая постепенно нарастает. Сам не верю, что до таких лет дожил.
Сейчас голова, конечно, у меня не та… Но стихотворение свое, посвященное прожитым мною годам жизни, могу без запинки вам прочесть… Годы – лебеди мои… Наверное, сейчас бы я уже не смог его написать, читаю его сам себе частенько и удивляюсь – неужели это я сочинил?!
Сказал себе, проживу еще два года и в июне уйду… Да нет, шучу я, конечно, не надо так удивляться… У меня в роду все долгожители-трудяги. Бабушка 105 лет прожила. И я к труду сызмала приучен. С шести лет дедушка брал с собой на покос – сено сгребать, водички попить с сойма принести. А с десяти лет я сам косил косой. Выкашивал лиманы, как отец мне велел.
Раньше мы были – во! Как кулак! А сейчас разжата ладонь, как размазня мы, нет былой силы и единства. И всё деньги-деньги…
Я ни на что не обижаюсь – жизнь есть жизнь. Читаю газеты – «Аргументы и факты», «Красный Север», «Ветеран», «Приуралье»… Раньше раз в неделю почта в село приходила, а сейчас?.. Один-два раза в месяц, куда это годится? Люди корреспонденцию никак не дождутся, газет народ навыписывал… Сорок километров пути – почту нам не могут доставить… на Марс исследовательские корабли зато посылают. А мы не марсиане, мы россияне, нельзя о нас забывать.
Телевизор мне не нужен, я его строителям отдал, что поблизости от моего дома работали, они так обрадовались! А меня политика достает, не хочу…
Хотя я губернатором нашим доволен, заботливый он, о стариках особенно печется. Несколько лет назад был я у него на личном приеме. И сам он, и наш разговор мне понравился. Человек он воспитанный, не чванливый, общались запросто, про жизнь говорили…
То, что Путин страну нашу укрепляет, это хорошо, правильно он делает. А правительство, его председатель должны быть покрепче. Вон я вспоминаю, как Косыгин заботился о производстве, его развитии, рачительным хозяином страны был, пока первые руководители политикой занимались.
Проснулся, будто молодой, ничего не болит
Долго жил я далеко от центра поселка, как бирюк… Общаться особо было не с кем, ходить в центр, в библиотеку, к примеру, всё тяжелее… И вот осенью переехал сюда, в благоустроенную квартиру! Смотрите, как у меня тут хорошо. Перевезли меня мигом – за три часа вместе со всеми сборами… Дружно так, с настроением, даже глава села Александр Валерьевич Петухов участвовал. Я всем благодарен.
Здесь, в этом новом доме, что почти на берегу Соби, словно в семье родной. В соседних квартирах – мои бывшие ученики со своими семьями, я как дед у них… А я и есть дед, вредный немножко становлюсь. Где и пожурю, и поворчу, как и все старики. Я в доме как комендант, добиваюсь порядка. Был бы помоложе, сам кое-что исправил, вон дверь внутри подъезда разбили, вон наружная плохо закрывается, собаки окрестные к нам свободно забегают… А надо-то два шурупа ввернуть… Разве б я не сделал? Да голова всё время кружится. Далеко теперь не хожу – постою на крылечке, подышу воздухом и назад иду.
Ко мне ребята приходят, посидим, поговорим, чайку попьем. Не забывают и нынешние ученики. Я-то в школу сейчас не ходок, силы не те, а встречаюсь с удовольствием.
Пока я всё сам делаю, хотя мне предлагают в помощь сотрудника соцслужбы. Отказываюсь, надо двигаться, пока ноги носят. Стоит дать себе поблажку, еще хуже будет! Хотя день на день не приходится… И тогда я звоню в магазин, мне с кем-нибудь передают продукты. Если получше себя чувствую, до магазина дохожу, стараюсь набрать всего необходимого побольше, чтобы людей пореже беспокоить, мне принесут – сам себе готовлю.
А тут вдруг проснулся утром, будто молодой, ничего не болит… И пошел я к своему товарищу, что на другом конце поселка живет! Дошел, пообщались. И так это здорово!
