Общество
Жизнь до и после большого взрыва. Яр-салинская медсестра Ада Ермашевич – о двух годах Афгана
Афганистан снится не только седым воинам-интернационалистам. Яр-салинская медсестра Ада Ермашевич провела в этой неспокойной стране два года. Волей судьбы она оказалась в Пули-Хумри, в непосредственной близости от большого взрыва – самого мощного на той войне. Когда один за другим детонировали тысячи крупнокалиберных снарядов, северянке, уже повидавшей немало крови, показалось, что начался полномасштабный мировой конфликт.
Карьера Ады Ермашевич началась в Кемеровской области, а продолжилась на Крайнем Севере. Между старым и новым местом жительства не два часа лёта – два года нелегкого фронтового бытия.
Ада Алексеевна с детства мечтала связать свою судьбу с медициной. Окончив в родном Ленинске-Кузнецком восемь классов, поступила в училище. Вместе с дипломом медицинской сестры ей вручили военный билет, присвоили звание сержанта. Наша героиня устроилась в детскую больницу медсестрой, строила планы на будущее. И тут – вызов в военкомат. Девушке напомнили о том, что она военнообязанная, и предложили собирать вещички – в Афганистане требовались медсестры.
– Желания ехать «за речку» не было, но так как я была военнообязанная, пришлось подчиниться, – вспоминает северянка. – Хотя при желании можно было собрать справки о тяжелобольных родственниках, доказать, что во мне нуждаются и дома. Так многие делали, но у меня тогда не было ни семьи, ни детей, только мама. Поэтому, недолго думая, я записалась в команду.
По признанию нашей собеседницы, она имела весьма смутное представление об обстановке в ДРА. И неизвестно еще, как поступила бы, знай, что ее там ждет.
После скорых сборов, оставив дома рыдающую мать, девушка, с такими же, как и она, добровольцами-интернационалистами отправилась на поезде в Ташкент. Оттуда на военно-транспортном самолете их команду перебросили в Кабул.
Лишь там Ада Ермашевич поняла, куда попала. В горах темнеет рано, и ночью начинается светопреставление: летают трассеры, ухают взрывы, бесконечно взлетают и садятся самолеты, вертолеты. Тревожно…
В пересыльном пункте Кабула сибирячка провела несколько дней. Ее долго не брали на борт «Ми-8» – пассажиров набирали по числу парашютов, отдавая предпочтение военным. А когда дошла очередь и до нее, отправили в военный госпиталь под Пули-Хумри.
– Госпиталь был очень большой. Там были приемное, инфекционное, реанимационное отделения, хирургия, специальное отделение по переливанию крови. Конечно, донорами были как сами военнослужащие, так и мы, лечащий персонал, – вспоминает собеседница.
Сначала она недолго работала в приемном отделении. Психологическая нагрузка была очень высокой – каждый день привозили раненых солдат и офицеров. В ее обязанности входила сортировка вновь прибывших.
– Одни отправлялись прямиком на операционный стол, другие на перевязку, третьим приходилось ждать своей очереди. Поняв, что достигла предела своих возможностей, попросила перевести меня в другое отделение. Так я попала в инфекционку. Но и там было непросто – в часы пик поступало до двухсот больных. К концу рабочей смены мы валились от усталости с ног, – говорит Ада Алексеевна.
На второй год службы наша героиня сама оказалась в числе пациентов.
– Разбомбили нас тогда сильно. Все коммуникации были разрушены, воду брать было неоткуда, а на улице стояла неимоверная жара. Тогда многие заболели брюшным тифом, – вспоминает женщина. – Слегла и я.
За коротким словом «разбомбили» скрывается один из самых драматичных эпизодов той войны – взрыв 3704-го артиллерийского склада. По официальной версии, в него угодил реактивный снаряд душманов. Начался пожар, усугубившийся тем, что объект был переполнен боеприпасами в 1,5–2 раза. Потом полыхнули цистерны с горючим, гаражи, штабеля с реактивными снарядами, начались взрывы.
По воспоминаниям очевидцев, вверх взметнулся огромный столб дыма, пыли и огня, а небо усеяло серебристым «бисером» – сотни поднятых ударной волной снарядов, блистая в солнечных лучах, падали на землю. Там, где и так всё пылало, лопались огненные шары размером с трех-, четырехэтажный дом. Лишь на четвертые сутки пожар окончательно утих, уничтожив тысячу вагонов боеприпасов, сто машин и два десятка зданий. Зацепило и госпиталь, где служила Ада Ермашевич.
– В это время мы были на обеде. Слышим, началась стрельба, взрывы, поняли, что это всё где-то рядом с нами. Командование приказало эвакуировать госпиталь. И тут моя подруга, которая работала в лаборатории, говорит, сейчас раненых будут доставлять, а мы тут с тобой прохлаждаемся. За руки взялись и побежали к строениям госпиталя.
Чтобы наших пациентов не посекло осколками, их перенесли в подвалы лечебных корпусов. Было такое чувство, что началась полномасштабная война, – вспоминает о самом страшном моменте военной службы Ада Ермашевич.
В Афганистане она пробыла два года. Довелось ей и на стрельбище побывать, и раненых духов лечить. Но в письмах к маме женщина ни о чем таком не рассказывала, писала, что всё хорошо, спокойно.
В 1989 году женщина вернулась в родной Ленинск-Кузнецкий. Было очень тяжело привыкать к тихой, размеренной гражданской жизни. Даже возникло желание бросить медицину. Наша героиня окончила курсы электромонтеров по обслуживанию подстанций и устроилась на работу в шахту. Но вскоре поняла, что это не ее, и решила вернуться в медицину, но сменить место жительства. Так и оказалась на Ямале, в Яр-Сале, устроилась в поселковую больницу. До сих пор там и работает.
У Ады Ермашевич нет боевых наград, но, что самое удивительное, в ее военном билете долгое время не было и записи о том, что она была в Афганистане. И лишь в мае 2008 года по ходатайству военкома Ямальского района ей выдали заслуженное удостоверение ветерана боевых действий.
Авторы
Денис Рыбаков
Журналист
Темы
Поселок Яр-Сале