Новости
Откровения ветеринара о глухих местах Ямала: «Сырая оленина на обед, вокруг медведи, а на погоду не жалуюсь»
Оказаться на краю Евразии в тундре и, не моргнув глазом, впервые поесть кровоточащей оленины, чтобы утолить голод. На такое отважился ветеринарный специалист из южноуральского Магнитогорска, отправившись в командировку на Ямал. Алексей Немцев лечил и вакцинировал оленей в глухих местах полуострова. Многое повидал, оценил тундру и не жалуется на арктический климат. Обо всём этом рассказал «Красному Северу».
Представляем монолог от первого лица.
Как я попал на Ямал
Два года назад впервые оказался на Ямале. Проходил производственную практику – вакцинировал от сибирской язвы северных оленей. Выбирал ли я специально ваш регион? Нет. На наш факультет ветеринарной медицины Южно-Уральского университета приехали представители Салехардского центра ветеринарии. Предложили студентам оплачиваемую практику, что сейчас практически не встретить. Меня это заинтересовало. Как и необычная специфика – поработать с оленями. Захотелось попробовать.
Первые эмоции от Ямала были положительные. Получил впечатления от местного колорита и изучения чего-то нового. Полтора месяца, с середины июля до начала сентября, меня и напарника-ненца кидали на вертолетах по полуострову. От стойбища к стойбищу. По Ярсалинской и Сеяхинской тундрам, и заканчивая самым севером. Правда, постепенно выплыли и подводные камни. Были проблемы с гигиеной. Под конец практики сказывалась нехватка витаминов в тундре. Быстро кончались сигареты.
Но, в принципе, в тундре Ямала было неплохо.
Вернувшись в Магнитогорск, написал и защитил дипломную работу. Поступил в 2020 году в аспирантуру. А летом прилетел в Салехард, заключил контракт со Службой ветеринарии. Вакцинировал стада в прививочной бригаде (все, кроме меня, в ней были ненцами). Попутно собирал информацию для кандидатской диссертации и испытывал на оленях новые лекарства, о которых кочевники еще не знают.
Через какие тяготы проходят приезжие на Ямале?
Особого климатического дискомфорта в тундре я не почувствовал. Наверное, потому что не мерзлявый.
Но вот в тундре не всегда есть возможность помыться. Когда стояло тепло, я купался в озерах. Но уже в августе наступает прохладная погода. Один раз оказался на богатом стойбище, там был душ – но это редкость у оленеводов.
Быт аскетичный. В первую командировку мы с напарником ночевали в основном в чумах, а в нынешнюю – только в палатках. Однажды у нас сломался крепящий зонтик к дугам в палатку: она сложилась. Ремонтировали ее целые сутки, чтобы не жить под открытым небом: дугу в тундре заменить нечем – стальной проволоки нет. Испробовал даже шелковые нитки. Потом нашли инженерное решение – взяли детали из рабочих сумок.
На севере Ямала возле стойбищ есть проблемы с водой. Вода там разная: мутная, чистая, солоноватая, и болотистая, с неприятным привкусом. Полно солоноватых ручьев (особенно после дождя), – такие там грунтовые воды. Есть озера, которые цветут. Желательно набирать попить из рыбных озер – местные считают их хорошими. Из луж пить нежелательно. Всю воду в тундре надо внимательно попробовать на вкус, прежде чем глотать.
Как-то меня подкосила дизентерия.
На одной точке оказалась настолько плохая вода, что у меня началось несварение желудка, лютая диарея. Часто, жидко и неприятно – и в самый неожиданный момент. Как-то рано утром мой желудок сказал, что надо бежать из палатки. Не успел даже одеться. А «туалет» на стойбищах находится в стороне от чума, за буграми или в оврагах. Но я успел осилить 10 метров. И организм потребовал. И я присел. На виду чума. А из входа на меня смотрит женщина…. Закрыла полог.
Напарник-ненец спросил меня – что я такое исполняю? Стыдно, конечно. Утешает то, что тех людей я больше не увижу.
….Как-то провалился по пояс в болото. Но если знать местность, как местные, то пройти, куда надо, всегда можно. На охоту, на рыбалку. Да и на севере Ямала болота уже неглубокие.
Но самое тяжелое в тундре – это нехватка общения, социализации, контактов со знакомыми людьми. Часто нет доступа к сети – не на каждом стойбище есть спутниковый интернет. Круг общения ограничен. Три-четыре-пять дней ты проводишь с одними и теми же людьми.
Полярные медведи
Про белых медведей. Их на Ямал гонит голод с побережья Карского моря. Они идут далеко на юг, даже в сторону села Сеяха.
Но о том, что они бродят рядом с людьми, я узнал случайно, в свой первый визит. Мы с напарником неделю сидели на одном месте, ждали вертолет. Мне стало скучно. Пошел к буровой вышке, которую видел на горизонте. Думал, что она близко; но вышло десять километров в одну сторону. Добрался. Помылся в цивильном душе, отлично поел. Поболтал с мужиками. Меня даже пригласили утроиться на вахту – им людей не хватало.
Но я был на практике. Собрался обратно. И тут говорят, что в окрестностях вышки периодически появляется белый медведь. Возвращаться было страшно. Такой огромный зверь – это что-то необычное для меня. Ты не знаешь, как поведешь себя при встрече с ним. Но все обошлось.
Так что в этот визит на Ямал соседство с медведями вызывало у меня чувство тревоги. Медведей замечали около стойбищ в Тамбейской тундре, на которых мы работали. Ненцы, с которыми общался, говорят, что часто наблюдают в бинокли зверей.
Почём водка в тундре?
Ямальские поселки видел, по сути, только сверху. В перерывах между вылетами чуть-чуть походил по Сеяхе. Поселок, как поселок.
Какой эффект производит тундра? Интересно. Необычно. Особенно, если приехать с Южного Урала.
Тундра Ямала меняется в зависимости от почвы и климата. В Сеяхинской тундре есть карликовые березки, кустики ивы. Кочевники топят печки кустарником, нужды в привозных дровах нет. Чем севернее, тем беднее растительность. В Тамбейской тундре «дрова» не растут. Плюс отовсюду дует – с Карского моря и Обской губы.
Впечатления от жизни оленеводов? Видел и жил только в летнем чуме. Неплохо. Ни добавить, ни убавить. Внутри все минималистично. Но сырость, грязь. Печки нет, готовят на огне. Но, как сказали – это чисто походный вариант на сезон. А в зимнем чуме, мне кажется, шикарно жить, как и в квартире. В нем есть тамбур, раздевалка, полы и печка.
Ненцы каслают каждые 3-4 дня. У каждой семьи своя территория для выпаса. Олени съедают, или вытаптывают еду на пастбище – значит надо идти на новое место, где есть трава и ягель. Ненцы через год возвращаются к старым стоянкам. За то время, пока оленей нет, природа восстанавливается. Стоптать в ноль тундру вряд ли получится.
Чем севернее, на Ямале, тем меньше стада у ненцев. Возле Яр-Сале есть богатые частники с несколькими тысячами голов, а ближе к проливу Малыгина держат уже по несколько сотен голов. На юге кормовая база больше. В Тамбейской тундре видел, как на одной из точек даже комбикорм для оленей заказывали. Касательно вопроса, а не вредно ли для животного переселение на более богатые пастбища? – то я сомневаюсь, что тамбейскому оленю поплохеет в Сеяхинской тундре. Как и человек, он акклиматизируется. Нужна практика, а не построение теорий, как у частников.
Еще на Ямале множится промышленность – скважины, буровые, газопровод. Выбросы идут в атмосферу. На природу это влияет негативно. Кочевники это замечают, ведь тундра – их дом.
И о водке. Она доступна и в тундре, за 500-1000 рублей. Смотря где и у кого покупать. Сам не брал. Не знаю, пьянеют ли ненцы от одной рюмки, но пьющих людей в чумах я встречал регулярно.
Ели мясо мужики, кровью запивали
На Ямале я впервые попробовал оленину. На Южном Урале оленину в магазинах не встретишь. А здесь она распространена – мясо, колбасы, консервы. Оленина не только вкусная, но и полезная для человека. Она очень близка к конине, к диетическому мясу.
Что до поедания сырого мяса и питья крови оленей на Ямале – это потребность для кочевников. Ведь сырая оленина хорошо утоляет голод. И в ней полно витаминов. Острая необходимость в таком блюде возникла и у меня.
Проведя в тундре не одну неделю, мне хотелось покушать чего-то свежего и сытного. На стойбище как раз убили оленя. Пригласили меня на трапезу. Я не отказался. Было интересно. Едят мясо и пьют кровь ненцы прямо с туши. К виду разделанного оленя я отношусь спокойно. Сам дома свежую свинью, телят, коров.
Первое впечатление? Сырая оленина очень вкусная. Правда, при этом, она тяжеловато переваривается. Из мясных деликатесов, сырая оленина – одна из классных штук, наряду с яйцами бычка. Это тоже вкуснятина, как и сырое мясо. Эрекция после этого на уровне. А самое нежное у оленя – это его шея. Ляжки тоже ничего. Пробовал и сырые субпродукты – печень и почки. Не понравилось. Но вот готовые почки хороши.
Для меня в сыром блюде нет ничего необычного. На Урале кровь тоже пьют, когда свинью заколют: сливают в кружку – и с солью и перцем. Есть любители покушать мясо в сыром виде с такой приправой. Хорошо заходит.
И к слову.
Когда ты с оленеводами ешь мясо и пьешь кровь оленя, и рассказываешь, что сам из деревни, и у тебя есть своё хозяйство, то кочевники к тебе более лояльно относятся. Ненцы не особенно любят людей, которые такие из себя городские-городские. Отведать сырое блюдо – это проявить уважение к хозяевам чума. Показать, что тебе не противно то, что едят они.
Тяжкое ожидание работы
Постройка кораля и вакцинация оленей – это физическая работа на сутки, двое. Буришь отверстия под палки – 40 штук, натягиваешь ткань-дорнит, сетки, привязываешь ее веревками, чтобы ветер не унес. Загоняешь стадо в загон и работаешь. Затем собираешь кораль с напарниками и тащишь все это добро, приличного веса (в полтонны), к месту посадки вертолета. На новой точке все повторяется. Это для меня не трудно.
Труднее ждать борт. Нужно собрать лагерь – и снова его ставить, если до 18 часов нет вертолета. Вылет из Сеяхи могут отложить из-за непогоды. Дата вывоза бригады приблизительная, график рейсов меняется. Бывает, что нет спутниковой связи. Как-то оленеводы ездили за 20 км, по своим делам, попутно даже позвонили, уточнили, когда нас заберут.
Оленьи страдания
Олени – как и все животные, болеют разнообразными заболеваниями: кашлем, пневмонией и бронхопневмонией. Когда что-то не то съедят, то у них поносы случаются, вздутия – из-за кишечной инфекции. Большие проблемы из-за паразитов в теле – кожный и носоглоточный овод. От него ветеринары обрабатывают оленей осенью.
Хватает и механических травм. Арканом пастухи часто повреждают кожу и копыта оленям. Также животные ранят копыта о мусор в тундре – об банки, стекла.
Когда стоит жаркий сезон и почва влажная, в грязи активны бактерии. От этого страдают копыта у оленей. Это называется копытка. Если ее вовремя не заметить, то оленя придется забить. Зимой, как таковой, копытки нет.
Сибирская язва? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы олени не болели. Пока поголовье вакцинирует Служба ветеринарии – все под контролем. До вспышки в 2016 году стада долго не прививали. Девяностые годы были сложными; мне говорили, что не было керосина для вертолетов.
Среди кочевников ходит несколько слухов о причинах сибирской язвы. Основная – из-за смены климата начали таять старые скотомогильники с умершими от язвы оленями, которые оставили предыдущие поколения оленеводов.
Медицина на шаги впереди тундровиков
Оленей в Ямальском районе – за 200 000 голов. Поголовье уменьшилось из-за зимнего падежа. Но ситуация с лечением животных кочевниками так себе. Что есть под рукой, то и используют. На некоторых стойбищах ненцы закупают антибиотики и шприцы для стада. На других стойбищах нет лекарств. Все зависит от благосостояния частника. Есть хозяйства в плачевном состоянии – без генераторов, спутниковых телефонов. Там не идет даже и речи, чтобы купить лекарство, которое может и не понадобится оленю.
Но в общем, люди в тундре прибегают к допотопным средствам. В современной медицине есть вещи, о которых они и не знают. На Большой земле специалисты импровизируют с лекарственными средствами. Для человека уже все лекарства есть, а для лечения животных еще создаются. Все это и меня мотивировало повторно прилететь в регион, чтобы познакомить оленеводов с новыми препаратами.
Например, ненцы лечат оленей… краской для мечения. Если олень поранился, рану обрабатывают краской, чтобы не попала инфекция. Люди говорят, что она на спиртовой основе, но мне в это не особо верится.
К антибиотику бициллин, он в принципе эффективный, который в основном используют кочевники в ЯНАО, у оленей произошло привыкание. Антибиотик в ходу уже 20 лет. Но оленеводы считают, что бициллин проверен временем.
Для заживления гнойных ран я использую антибиотик четвертого поколения – «Кобактан». Добавляю к нему мазь по своему рецепту – линкомицин, левомеколь, антибиотик и сульфамид. Антисептик-стимулятор Дорогова хорошо прижигает рану. Думаю, что получается ядреная смесь. Обмазал рану, сделал компресс, обмотал, чтобы ничего не попало. Олень нормально все перенес.
Некоторые частники слушают тебя, когда ты говоришь им о новых препаратах, мазях. Спрашивают, чем лечить оленя от болезней. Смотрят, как и чем я обрабатываю раны. Кто-то просит у меня антибиотики и мази, которые я использую. Надеюсь, что они оценят то, что от них есть результат. Другие же не интересуются новшествами…
Вообще оленей в ЯНАО сложно лечить и из-за характера животноводства. Стада на выпасе. Если олень ломает ногу, то его забивают, а не лечат – это в условиях тундры невозможно. В Европе оленеводство загонное. Спасать животное там легче. Например, там используют ванны с кубатолом – это эффективный метод при заболевании или ранении копыт.
Завербоваться на Ямал?
Я такой человек, которому всегда нужно развитие. Но не
в плане карьерного роста – стать заведующим, начальником. Динамичный рост
мастерства. В ЯНАО же все работает плавно. А большими деньгами меня не заманишь.
И у меня уже есть свой путь в ветеринарии. Для своей кандидатской работы я
приобрел информацию, изучил динамику лечения. Надеюсь, что мой вклад поможет
оленеводам.
Авторы
Михаил Пустовой
Журналист
Темы
Оленеводство, Оленина