Новости
«Я с того света вернулась, что ли». Самой пожилой женщине Ямала исполнилось 106 лет
Сегодня, 6 августа, долгожительнице Марине Гавриловне Тоболько из Аксарки исполняется 106 лет. Не будем повторяться и описывать историю ее интереснейшей жизни – «Красный Север» сделал это в материале «Три наставления от долгожительницы Ямала, прожившей 100 лет в тундре».
На этот раз хотим рассказать о том, каково это – жить, когда возраст перевалил за сто. Как женщина проводит день, знает ли секрет долголетия, как родственники заботятся о настолько пожилом человеке.
Долгожительницу я вновь застала в доме ее дочери – Тамары Семеновны. В бодром здравии, за чашкой чая вприкуску с морошкой. Две косички, цветастый халатик да инвалидное кресло.
Марина Гавриловна не ходит. Еще в сто лет она продолжала жить в тундре, сама шила, готовила. В 2018 году попыталась отогнать собаку от чума и сломала тазобедренную кость, с тех пор на коляске и под присмотром семьи в Аксарке.
Именинница говорит в основном на хантыйском, поэтому общаемся мы через Тамару Семеновну – девятую дочь героини. Семья только вернулась из отпуска – полтора месяца провели в тундре.
– За последние три года многое поменялось. Раньше мама могла сама встать, сесть, расчесать голову, чай налить, на коляске по квартире каталась. Сейчас во всем слабее: чтобы на кровать забралась, надо ее приподнять, – рассказывает Тамара Семеновна. – Иногда просыпается и говорит: «Я с того света вернулась, что ли. Только там была, со всеми разговаривала, проснулась – опять здесь».
Иногда во сне женщина куда-то каслает с людьми давно покинувшими наш мир, порой говорит: «Уехал – меня оставил». Сердится…
День и ночь слились в одно
– Режим дня сейчас потеряла – через каждые два часа просыпается и окликает меня на хантыйском «Викина мама» – пока не отвечу. Если нет меня, кто-то из домочадцев идет объяснять: твоя дочь ушла на работу, в магазин. Какое-то время ждет. Потом вспоминает снова: где, интересно, моя дочь? И опять кличет, – смеется Тамара Семеновна.
«Викиной мамой» Марина Гавриловна называет дочь не из-за того, что не помнит, как ее зовут – такова традиция. У коренных жителей принято обращаться по имени ребенка: сперва старшего, а если тот завел семью – по имени младшего. Когда-то Тамара Семеновна звалась «Валина мама» – по старшей дочери.
– Время суток теперь отличается только тем, что ночью мы не едим, а днем едим, – отмечает собеседница. – С утра есть ритуалы – ей обязательно надо умыться, выпить чаю. Раньше она сама умывалась, я могла только воду полить, сейчас в ход все чаще идут влажные салфетки.
Самочувствие долгожительницы сильно зависит от погоды и атмосферного давления.
– Недавно в тундре были у сестры – в отпуск ездили. На улице тишина, погода хорошая – и настроение такое же: сидит у чума с олененком-авкой разговаривает. На другой день погоооода такая, что, как говорится у нас, хоть черпай поварешкой тишину Соби. Вечером ее уже спать затянуло, приуныла: кости болят, и куда я все живу и живу – вот сейчас у нее идет такое время. А раньше говорила: кости начинают болеть, наверное, к ветру или плохой погоде.
Ильин день – главный праздник
В тундре бабушка, по словам родственников, в основном сидела у чума и дышала свежим воздухом. Комаров хотела кормить, «да комаров нынче нету». Первое время все думала, что они с дочерью просто в гости поехали к внучке. Все тревожилась: когда интересно в Аксарку поедем, мы что жить здесь будем? И спрашивала, не настало ли 2 августа.
Оказалось, что Ильин день для тундровички важнее Дней оленевода и рыбака – те по значимости вторые.
Сердцу до сих пор дороги воспоминания о том, как в юности на праздник устраивали девичьи побегушки – незамужние девушки соревновались, кто больше воды с реки принесет, меньше расплескает. Устраивали оленьи гонки, на бударках. Еще на 2 августа забивали самого красивого олененка – на ягушку.
Национальная одежда у бабушки до сих пор в почете: в гардеробе есть и кисы на все сезоны, и цветастые платки. Ту ягушку из беличьих спинок, что она как-то раз сшила, теперь носит внучка. Но и к современной одежде женщина привыкла – бывает, требует надеть сапоги резиновые или суконки.
Иногда в тундре долгожительница спрашивала у дочери, не встал ли лед на Оби – видимо, еще одно значимое событие для жизни коренной жительницы. А вот о дне рождения и не думала никогда. У тундровиков не принято это отмечать.
Женщины между собой, конечно, могут подарочек сделать: платочек, лапы оленьи, материал на платье. Иногда дарят неблюй – шкурку теленка – на ягушку, малицу. Он и легкий, и ноский. Взрослый олень не подходит.
– Дома мама все чаще теряется, не узнает, кто рядом. Меня хорошо знает, старшую сестру Зою. А про остальных постоянно спрашивает, кто это пришел. Скажешь имя, вспоминает, – ей надо какое-то время. На следующий день уже сама рассказывает, что за человек приходил, у того-то сын – я иногда забываю, а она помнит, – говорит Тамара Семеновна.
Каждый день в голове фильм из прошлого
Пока мы сидели за столом, Марина Гавриловна вдруг заговорила о том, что ей все чаще вспоминаются дни из прошлого. Бывает прокручивает «пленку» дня, думает, почему все именно так было, зачем. Я предложила рассказать, что сейчас вспоминается из значимых событий в жизни.
Старушка рассказала, что как-то раз они каслали мимо села Щучье Приуральского района. Там был большой двухэтажный дом с разными конторами. Основал село один белогвардеец, пришли к нему как-то и потребовали примкнуть к красным – иначе расстреляют. Он перешел на ту сторону и с собой многих переманил – стал председателем колхоза. Фамилия того мужчины была Щучков. Оттого и село назвали Щучьим,а не в честь рыбы, как многие думают. По-ненецки село называется «Пирця харад» – высокий дом. В общем, здоровью и памяти долгожительницы иногда остается только подивиться.
О ковиде не сном ни духом
Коронавирус, охвативший с прошлой весны весь мир, обошел семью аксарковской долгожительницы стороной.
– В нашем доме никто не болел ковидом. В первый год-то страха не было, а вот когда пошли новости, что люди умирают, под этими трубками лежат – стало страшно. Если плохо будет, что делать? У нас дома и малыши, и школьники – все возраста в одной квартире. Если кто заразится – все 12 человек слягут, – говорит Тамара Семеновна.
Марина Гавриловна сейчас редкий человек ещё и потому, что про страшную инфекцию ничего не знает.
– Раньше она телевизор много смотрела, но сейчас говорит – уже не видно. Слух, видимо, тоже подводит. Раньше, когда национальную программу включала – она вслушивалась. Потом пересказывала: вот тот – наш панаевский говорит то, а тот – шурышкарский – другое, акценты отличала.
Врачи на телефоне
– Когда спать хочет, кряхтеть начинает – я давление мерю. 120-130 – нормально для ее возраста, мне так врачи сказали. Если 170 – таблеточку даю. Когда показатели не устраивают, звоню в скорую, чтобы мне расшифровали, что, зачем и почему. А так к нам никто не ездит, когда надо, сами звоним. После того, как людей 65+ закрыли на самоизоляцию, никто к нам не приходил и не проверял, живы мы или нету нас. Ни разу абсолютно, – смеется Тамара Семеновна.
Рыбий жир да морошка
На сердце Марина Гавриловна никогда не жаловалась. В семье уверены, что все от здорового образа жизни и натуральной качественной еды. Спросила у долгожительницы, какие три продукта она считает самыми полезными.
На первом месте оказался олений жир, на втором – рыбий, самостоятельно приготовленный. Рыбу подсушивают над костром, чтобы с потрохов и спинки капал жир, потом его кипятят и убирают в закрома. Когда свежую рыбку на нем поджарят, когда детям ложку в рот сунут. На третьем месте по полезности оказалась морошка вперемешку с рыбьим жиром. Такое блюдо ставили на стол в начале лета, когда появлялась первая ягода – пока организм к ней не привык, жир помогал усвоить все без последствий.
Не жалует волчью ягоду, по-ненецки «малу» – темный, скрытый. Считается, что она плохо влияет на сосуды. И жимолость – «кулиги», в переводе «леший», так как давление понижает.
В 106 лет тундровичка продолжает есть сырое мясо и пить оленью кровь. Когда дочь видит, что мама хочет мяса – просто измельчает его в блендере. С радостью ест долгожительница и свежую сырую рыбу – найбат.
Ненецкая сансара
Секрет своего долголетия бабушка не знает. И зачем столько жить – то же:
– Не могу определить, в чем дело. Просто живу и живу, а конкретно сказать, что нужно знать, чтобы долго жить, я не могу.
Родным рассказывала однажды, что ее дедушка по отцовской линии очень долго жил, «видимо, я в него пошла».
– Мы же еще по нашему чьей-то жизнью живем. Душа как бы может переходить к потомкам внутри рода. Но мужская жизнь к женщине не передается и наоборот, – поясняет дочь.
Не забыли меня?
В последнее время долгожительница может и поворчать: «Не видишь, я падаю, а ты меня не ловишь» – сама в это время приспокойно сидит на кровати. Приходится приподнять ее, посадить глубже. А в ответ прилетает: «Все косточки мне, мясо раздробила», – Тамара Семеновна рассказывает обо всем с улыбкой и нежностью, как о ребенке.
– Вставать каждые два часа сложно, но куда деваться, перестроить ее уже невозможно, – объясняет женщина. – Ей, наверное, хочется, чтобы больше внимания на нее обращали, день и ночь – в одно время смешались. Она не чувствует, когда спать хотим. Когда долго никто не приходит, она тревожится: «Все забыли меня или времени нету?» Объясняю, что лето, все рыбачат, некогда им. Неужто, говорит, все они – такие работяги?
Философских разговоров долгожительница не ведет. Больше страдает, потому что осталась одна, что все, кого хорошо знала, ушли, а ее оставили. Когда я, интересно, туда пойду? Такой вопрос звучит все чаще.
Соблюсти все обряды
Марина Гавриловна уже наказала родным не забывать ритуалы: обряд закрытия, провожания, одевания. Гроб надо вовремя вынести из дома – чтобы за покойником дорога из близких не образовалась, могильную землю окропить кровью оленя – его специально забивают. Кровью на могиле надо круговую сделать, чтобы образовалась бесконечность и умерший не нашел путь обратно.
– Она говорит, если оленя не будет, можно использовать красное вино, – пересказывает дочь мамины наставления. – Главное, чтобы оно было красное-красное. А вчера сказала, что можно просто монету в могилу кинуть – все это откуп. Пропуск в тот мир.
О чем ещё «КС» спросил Марину Гавриловну
Считает ли она себя счастливой и почему?
– Я даже не пойму. Наверное, счастливая. А почему? Вроде неплохо живу, есть кому за мной смотреть, все хорошо. Мучений никаких не переношу.
Что поменялось?
Погода. Тех, настоящих холодов нет.
Ещё раньше на оленях все время ездили, сейчас не везде. Чаще «Бураны», лодки моторные. Раньше на бударке в любую погоду, а сейчас, если такое увидят, скажут: что за старье такое?..
Поселок растет: в тундре не заблудишься, а в Аксарке заблудишься.
Семь человек старше 100 лет, по данным окружного департамента соцзащиты, живет на Ямале.Марина Гавриловна Тоболько — самая старшая.
Авторы
Юлия Чудинова
Темы