Общество
Ямальский ветеран рассказала, как блокадное детство отпечаталось на характере
Ирине Брусыниной нынче 83 года, живет в Тюмени. Ее домашний архив хранит исторические свидетельства детства, прошедшего в блокадном Ленинграде – продуктовые карточки, направление семьи на эвакуацию и телеграмму с приглашением томских родственников.
Голодную жизнь в осажденном Ленинграде Ирина Николаевна, как и другие ветераны Великой Отечественной вспоминает не часто – тяжело пересказывать трагические события. В день воинской славы, который стал и поминальным, она нашла в себе силы рассказать, как ее мама на улицах блокадного города всегда крепко держала двоих детей за руки – нередки были случаи воровства детей, каннибализм. Помнит, как в интеллигентном доме истопили печь всей мебелью, но не тронули книги. Ирина Николаевна хорошо помнит вкус грибного супа, который раздобыл для детей глава семьи. Тот обед стал последней встречей с отцом, следующая весть о нем была с содержанием «пропал вез вести».
Боязнь повторения военных ужасов оказалась сильнее тоски по родному Ленинграду, семья приняла решение остаться в Томске. Там Ирина Николаевна окончила биофак и по распределению попала в Салехард. Молодой ученой была поручена работа по подсчету потерь промысловых запасов северной рыбы в случае переброски многоводной Оби на юг. К счастью, говорит наша героиня, задумка Москвы по перераспределению вод Оби и Волги оказалась нежизнеспособной.
Был в карьере Ирины Николаевны случай, когда она наотрез отказалась выполнять должностные инструкции. В советское время это могло закончиться не только дисциплинарным взысканием.
А было дело так. Ихтиологи
регулярно проводили анализ качества рыбы – специальным образом разрезали мышцы
улова. Потрошённую рыбу в отсутствии морозильных установок ученые должны были
закапывать. Брусыгина работала не по инструкции, она собирала хвосты и шла
раздавать поселковым: в детский сад, аптеку, школу…А когда ее «поймали», твердо
ответила – мол, хоть генсеку докладывайте, рыбу закапывать не буду. Я –
блокадница, знаю, что такое голод и знаю цену еде.