Новости
Полуйские дебри: неожиданные встречи на месте стариной фактории
Юг Приуральского района. Глухомань – в любую сторону, на сотни километров. Смрад притаившегося в зарослях медведя и полчища комаров. Покинутые землянки и сожженная дотла изба. Так можно описать мир брошенной фактории Посполуй, находящейся на берегу труднодоступной реки Глубокий Полуй. И помимо прочего здесь есть редчайшие для Ямало-Ненецкого автономного округа бобры, на которых ведут охоту косолапые. Здесь до сих пор помнят о браконьерах, выбивших в окрестностях десятки лосей.
Второй репортаж «Красного Севера» из самых дальних углов Верхнеполуйского заказника.
Из воды торчал…бобёр
Глухой удар в дно катера. Моторка покачнулась. Мы задели топляк – один из сотен, зацепившихся своими корягами за песчаное дно реки. Каждое половодье отрывает от берега все новые деревья. Предугадать, где затаился топляк в недели полной воды – нельзя. Остается аккуратно идти по реке, держась фарватера по памяти.
Катер инспекторов отчалил от самого дальнего кордона Верхнеполуйского заказника – Посполуйского. Курс к покинутой фактории Посполуй. За рулем моторки Антон Саенко, на борту два – инспектора Алексей Аппаков и Константин Ушаков, и корреспондент «Красного Севера». На сотни километров вокруг нас нет населенных пунктов. Ни одного. Ближайший – надымский поселок Лонгъюган. Путь к нему преграждают едва ли проходимые для пешего болота. А до Салехарда 500 верст. Единственный проложенный маршрут к людям – по рекам, текущим на север, в Обскую губу.
– Направо бобрик! – неожиданно кричит наблюдательный Аппаков. Моторка поворачивает к песчаному берегу, нагоняя волну. Я успеваю сделать несколько снимков. И большой грызун пропадает из вида. Сегодня он – не последний бобр на нашем пути.
Бобры изредка встречаются на Крайнем Севере. В ЯНАО – это практически экзотика. Однако полуйская популяция закрепилась. В былые века бобра в Обском Севере добывали. Шкуры продавали на Обдорской ярмарке. Впрочем, сегодня на грызуна, при всем желании, не поохотишься: здешние семейства под защитой Верхнеполуйского заказника.
Пристаем к суше. Берег разрезает бобровый канал – место, по которому зверьки сползают в воду. Для своей колонии они выбрали высокое, сухое местечко, заросшее ивняком. Рядом озерцо. Бобры «рубят» деревья, что притягивает сюда охочих до тонких веток лосей. Неподалеку валяется сброшенный самцом рог – это интересный трофей. А еще, как объясняют инспекторы, нижнеполуйские бобры, из-за сурового климата и вечной мерзлоты, не выкапывают глубокие норы. И медведи, чувствуя животинку, потрошат их. Тужиться косолапым не приходится. Это я понимаю, когда проваливаюсь в покинутую нору.
Мертвая фактория и бойня для лосей
Душная июньская тайга пахнет смрадом немытой шкуры животного. Посреди багульника валяются характерные экскременты. Свежие, темно-фиолетовые. Значит, рядом затаился медведь. Мы его не видим. Инспекторы все понимают – напряглись. Зловещая тревога, как мне кажется, исходит из окружающих нас зарослей тонких берез. Молодая листва сейчас способна замаскировать любого зверя. Хоть лося, пришедшего поставленному инспекторами к солонцу, хоть мохнатого хозяина тайги. Печальные руины фактории усугубляют это чувство.
Посполуй – имя, которое мало о чем говорит. Если поискать в сети, то об урочище найдется лишь скудная информация. Факторию для торговли с коренным населением основали в 1930-е годы. Скупали пушнину, мясо и рыбу. Время шло, и уже в 1970-х годах ее постройки переходят под турбазу Салехардского объединенного авиаотряда. Последние десятилетия остатками фактории – добротной избой, как приютом, пользовались охотники и браконьеры. И инспекторы заказника. До февраля 2016 года – тогда избу спалили неизвестные. Мои спутники грешат на браконьеров. Зимой от дороги Надым – Лонгъюган до Глубокого Полуя несколько часов езды на снегоходе.
– За границами заказника браконьеры годами убивали лосей. В 2019-2020 годах мы нашли 28 шкур. Наш заказник – родильный дом для лося, и в окрестностях особо охраняемой территории много живности. Наше появление на фактории не всем понравилось, – говорит Антон Саенко.
С реки факторию не разглядеть. Плотный, молодой лес стоит над рекой, но за ним – ягельный бор. Разреженные деревья. Отличное место для поселения. Но от Посполуя не осталось ни одной целой постройки, кроме туалета. Там, где стояли дома и сараи, зияют полянки. Бревна избы превратились в гарь и почти все впитались в почву. Пара ржавых бочек, буржуйки, кирпич от печи, обломки шифера. Осиротевшие формы для выпечки хлеба. На фактории была пекарня. И даже вертолетная площадка – от нее завалялся знак.
А вот землянки сохранились лучше. Выложенный в глубокой яме сруб из лиственницы, очевидно, играл роль холодильника. Крыша обвалилась, но бревна еще держат стены в вечной мерзлоте. Другой же полуподвал – наоборот, его скатка не упала, но погреб засыпало песчаной почвой. Впрочем, в северной тайге нет ничего вечного.
Медведь бродил рядом, но не тронул лебединую кладку
Рой комаров не отстает. Репеллент едва ли помогает. Липкий пот проступает по телу. Идем через таежное редколесье, сворачивая с лосиной тропы. Высокий и неприглядный стланик цепляется за ноги. Удалившись на пару сотен метров от руин, натыкаемся на заболоченные почвы. Благодатная сухая возвышенность, на которой стоит Посполуй, кончается. Под ногами зыбун, шатается кочка. Вместо хвойных – тонкие берёзы.
Дальше – чернеющая вода. «Лебединое» озеро. Берег заболочен. Здесь гнездятся лебеди. Услышав людей, птицы отплывают на другую сторону озера, бросив свое гнездо. Их яйца огромны. Их три штуки. Ретируюсь, чтобы не тревожить семейство. Удивительно, насколько беззащитно такое гнездовище перед налетом медведя или лисы!
Уже поздний вечер. Покидаем Посполуй. От фактории до кордона – около 10 километров по реке. Но если пешком отправиться по тайге, болотам, то до балков заказника всего-то несколько верст! Такое сильное меандрирование рек в бассейне Полуя. Впрочем, даже лайке Шарику не хочется соваться в гордом одиночестве в дебри. В приступе азарта собака выпрыгивает из лодки. Забираем обратно.
Катер рассекает черные воды Глубокого Поля, а топляки периодически стучат о борт. Дурманящие запахи поздней весны или начала лета, уже цветет черемуха, врываются в нос. А ветерок расслабляет нас после жаркого дня. Накатывает редкое блаженство. А бобры прячутся от шумного катера. Фауна мира Верхнеполуйского заказника пробуждается. Звери – медведи, лоси и бобры бодрствуют всю ночью. Такова их природа.
На кордоне нас ждет огненный закат – на все небо. Ночью комарье немного угомонилось. Но собаки часто голосят, предупреждая спящих людей о бродящем вокруг медведе. Он пришел к кордону от фактории. Здесь его территория.
Продолжение следует.
В третьей части репортажа корреспондент «Красного Севера» столкнется со стаей кабанов, увидит, как спасают из топи внедорожный каракат и узнает, как истребляли полуйского лося.
Ранее вышла первая часть: корреспондент отправился в многодневную поездку с инспекторами Верхнепролуйского заказника. Взору открылись руины 501-стройки, утопленные баржи, а за путниками следили медведи.
Авторы
Михаил Пустовой
Журналист
Темы