Новости
Ямал, лето, море...гнуса. Нашли самую популярную тему среди северян
Назойливая мошка такой же символ северного лета в ЯНАО, как белые ночи и пыль дорожных работ. Пронырливая, безжалостная, лезет в глаза, в нос и в уши, не щадит сокровенных мест… Кажется, уже весь залился репеллентом. Но что-то идёт не так.
Можно ли вообще привыкнуть к соседству с кровопийцами? Правда, что народные средства лучше бытовой химии? «Красный Север» обратился к знающим людям – к тем, кто проводит время в геологических партиях, охотится, работает в природном заказнике и путешествует по Северу. К тем, кого гнус ест поедом с утра до утра.
В городах «гнусная» тема обостряется в июле. На остановках отмахиваются веточками, недовольно пшикаются. Приезжие стонут – их загрызают!.. Этим неженкам и невдомек, что творится за пределами населённых пунктов нашего округа. От кровопийц там буквально гудит воздух, в тайге и в тундре человека поджидают полчища.
– Знаю случаи, когда городские люди впервые выезжали на рыбалку…в шортах. И там на них нападал комар. Ситуации анекдотичные! – говорит «Красному Северу» краевед Сергей Шулинин.
Где – больше? И как спасаются?
Раньше всего гнус поднимается на юге, в Шурышкарском районе. Лето там созревает быстро. Тепло, помноженное на разветвлённую сеть проток и стариц Малой и Большой Оби, болота – всё это формирует благоприятные условия для кровососов. Как рассказывали «Красному Северу» мужевцы, с конца мая насекомые докучают всем – людям в селе, рыбакам и коровам на пастбищах. Сначала мошка, затем вылезают оводы и слепни.
В окрестностях Салехарда комары появляются незадолго до ледохода, приходящего во второй половине мая, и беспомощно порхают над тающими сугробами. Затем природа окончательно «размораживается»: распустит сережки ива, на глазах вырастет трава, зазеленеют лиственницы и зацветёт багульник. Душа млеет. Глаза горят. Но радоваться недолго. В середине июня весна переходит в лето, неделя-другая и охоту за людьми начнет звенящая орда. В июле добавится вездесущая мошка.
– Гнус выходит, когда прогревается земля и водные поверхности, протаивает грунт, – объясняет Сергей Шулинин.
Даже на пике лета двукрылые отряды распространяются по региону неравномерно. На побережье Карского моря и на полуострове Ямал, например, кусающих «бомбардировщиков» немного.
– Там спасает ветер. А в Карском море я даже не помню, чтобы гнус доставал, он чувствуется только вблизи берега и в очень малом количестве, – констатирует Шулинин.
Но чем сырее, заболоченнее становится местность, заросшая лесами, тем гуще «стаи». Вокруг Салехарда и Аксарки кровопийц в разы больше, чем в сухих окрестностях Ноябрьска.
В долинах Полярного Урала в дни штиля комары держатся буквально тучами – надымский писатель и краевед Вадим Гриценко таких больше нигде не видел.
В Верхнеполуйском заказнике, который находится в болотистой тайге Приуральского района, тоже «гнусное» царство. Начинают нападать с середины июня, с первой жарой, резко приходящей за последними снежными зарядами, и вплоть до сентября. На экваторе лета мошки столько, что тяжело дышать. Передышку инспекторы ищут (иногда бегством) на берегах Глубокого Полуя – там бывает ветерок, отгоняющий кровопийц.
– Гнуса на природе в 3-4 раза больше, чем в городе. Если в Салехарде одним ударом можно прихлопнуть 6-7 комаров, то на природе – 30. Но вообще, здесь мошка хуже, чем комар – больнее кусает, – уверен начальник заказника, представитель Службы биоресурсов ЯНАО Антон Саенко.
Однако после множества смен на таёжных кордонах раздражение от гнуса отходит на второй план. Просто привыкаешь, констатировал собеседник.
«Я к ним равнодушен»
Во время опроса нашелся только один везучий человек – с почти полной невосприимчивостью насекомых. Выяснилось, что комары практически не доставляют дискомфорта главному гидрологу ЯНАО Михаилу Кузнецову, хотя работать ему приходится на посту в лесистой кромке Ангальского мыса.
– Как не местный – я из Тульской области, то должен быть в шоке от здешнего гнуса. Но я равнодушен к нему. Кусают, конечно, но терпимо. Репеллентом в лесу я редко пользуюсь, по чуть-чуть, – рассказал Михаил Кузнецов.
Собираем арсенал
– Гнус – проблема из проблем. Природа у нас красивая, но эти тучи многое перечеркивают. Вот бы придумали инновационное средство от кровососов, – об этом мечтают в Мужах. И мы заодно с селянами.
Но пока наука занята коронавирусом, антимошкариная фармация базируется на диэтилтолуамиде. Репеллент изобрели в США, в 1944 году. И сейчас, в 21 веке, летом без «дэты» на Крайнем Севере никуда. «Химию» используют все – старожилы, вахтовики, оленеводы, зверобои. Кто-то предпочитает аэрозоли, другие – мази. Есть те, кто добавляет к химии и берёзовый дёготь.
– «Дэта» – самая эффективная, но комары всё равно кусают, «Маскитола» ненадолго хватает, на десяток минут, – считают шурышкарцы.
Работникам заповедника выдают отечественный «Рафтамид».
– Помогает примерно на 30 минут. Наша работа – в лесу, на жаре: сильно потеешь. Так что ходим в сетках, руки даже в сильную жару защищаем перчатками, – сообщил Саенко.
Среди оленеводов и рыбаков распространены старые методы конфронтации с гнусом – дымокуры. Делают их из сухой ивы (тальника) и пучков свежей травы. Но и без химических репеллентов верхнеполуйских ханты не обходятся: закупаются впрок.
– Мы живём в более цивилизованных условиях, чем наши предки. Такой защиты у них не было. И им было намного хуже. На охоту и рыбалку люди ходили в тяжёлых условиях. До волдырей, – добавил Шулинин.
Дэта как привычка и воспоминания
Салехардский охотник Игорь Попов, о похождениях которого в округе слагают легенды, пользуется народным средством. Приобщился в бытность пожарным – приходилось тушить тайгу в красноселькупском посёлке Толька.
– Там было море гнуса, слепней. Оттуда я и привёз берёзовый деготь, не расстаюсь. Беру «дэту» – жидкую или эмульсию, добавляю туда деготь. Лучше этого ничего нет. Дёготь ещё и дезинфицирует. От него, конечно, прёт запахом горелого! Но я лучше потерплю, – восклицает Анатолий Попов.
Полярный путешественник и таркосалинец Игорь Знаменский мази не использует, привык к спреям. Пригождается с начала июля, когда гнус поднимается в таёжно-болотистом сердце Пуровского района, и до первых снегопадов в конце сентября. Особенно живучая мошка.
– Я беру то, что есть в магазинах. Сколько действует, честно, не засекал, – рассказал Знаменский «Красному Северу».
Ветеран полярно-уральской геологии Игорь Перминов жил в посёлке Полярный, сорок лет – по экспедициям. И уверен: в советские годы репелленты делали на совесть.
– В ту пору «дэту» выпускали в виде белой эмульсии во флаконах. Она была лучше, чем те средства, которые сейчас продают. Часа три-четыре отпугивала комаров, – вспоминает Игорь Геннадьевич.
Согласен с ним краевед Сергей Шулинин, который часто выбирается в походы по лесам и тундрам:
– Я долго пользовался старыми запасами «антикомаринки». Той «дэты» хватало на несколько часов. Сегодняшние репелленты щадящие – для умеренного отпугивания.
Кстати, геологи в горах использовали химию не только для защиты от гнуса. Из него, как припоминает Игорь Перминов, долгой зимой делали выпивку.
– «Дэта» была со спиртом, её «ломовкой» называли. На морозе ставили лом под небольшим наклоном и лили репеллент. Спирт стекал вниз, а всё остальное – намерзало, – вспомнил со смехом старожил.
В общем, «гнусная» тема – бесконечная в хорошей компании. Можно еще начать жалеть животных. Те же медведи, которые пугают горожан около населенных пунктов, спрей попросить не могут. В пиковые периоды вынуждены отсиживаться в болотах, вымазавшись в грязи и в тине. Лоси, выгнанные гнусом из леса, целый день стоят в реке «по шейку». А затем вообще удирают на север, в тундру.
Продолжение следует.
В следующем материале расскажем, как корреспондент «Красного Севера» тестировал средства от гнуса. Спойлер: он получит химический ожог и будет съеден кровососами.
Авторы
Михаил Пустовой
Журналист
Темы
Полярный Урал